Власть образования и образование власти

[119]

Данная работа имеет своей задачей в порядке постановки вопроса предложить самый общий взгляд на место феномена образования в социально-политическом контексте. Именно этот подход, опирающийся на социально-философское и философско-политическое видение проблемы, не разработан еще в достаточной мере. Он позволяет сформулировать и некоторые практические предложения и оценки, связанные с нынешней ситуацией в образовании России.

Образование, взятое в самом широком смысле как глобальная агрегация внегенетической передачи информации между людьми, очевидным образом является одной из важнейших социальных структур общества. Поэтому всякий раз, когда перезаключается общественный договор, возникает новая ситуация в системе образования 1. И наоборот, потому и возникает необходимость перезаключить общественный договор, что существенно изменилась ситуация в системе образования. Формальные и информальные отношения образования связывают подавляющее большинство, — можно даже сказать, — всех людей Земного шара. Мы учимся не только в школе, детском саду, в церкви, в семье, в общении с друзьями и врагами — [120] нас воспитывает, обучает и образовывает архитектура и реклама, бизнес и война, материальное производство и судебная система, чтение книг и телевидение, футбольные матчи и карточные игры. В таком смысле власть образования представляет собой метафору, выражающую господство этого в значительной мере стихийного (особенно в своей информальной составляющей) процесса, — процесса, по существу созидающего общество. Объективные закономерности общества во многом определяются этими господствующими закономерностями всепроникающего образования 2.

В цивилизованном обществе решающую роль играет образование как социальный институт, т.е. так называемое формальное образование. Оно, с одной стороны, питается, поддерживается информальным, внеинституциональным образованием, но с другой стороны, также и вступает в конфликт с ним. Однако именно формальное образование играет решающую, конституирующую роль в процессе постоянного генезиса социальной структуры общества. Институт образования не только готовит людей к участию во властных структурах. Он сам являет мощную властную структуру, формирующую многочисленные и многообразные дисциплинарные пространства. Наряду с тюрьмой, армией, религией, спортом и т.д. институт образования обеспечивает тот или иной, исторически определенный социальный порядок 3.

В связи с этим особо выделяются профессионалы образования, учителя в широком смысле слова, (к примеру, профессора; менеджеры образования; чиновники, контролирующие процесс образования на национальном, муниципальном, региональном и других уровнях, и т.д.), словом, лица и социальные группы, [121] персонифицирующие социальный институт образования 4. У них появляются свои собственные институциональные интересы, не всегда совпадающие с интересами всего общества. Так называемое «творческое меньшинство» вступает в конфликт прежде всего с «правящим меньшинством» 5, — борется с ним за власть в обществе. Здесь вышеприведенная метафора «власть образования» обретает уже вполне конкретный социологический смысл. Возникает весьма существенная задача социального контроля над институтом образования, над эволюцией норм этого института, наконец, — над теми людьми, которые составляют корпус профессионалов формального образования.

Эта задача развертывается как проблема образования власти, т. е. — ее генезиса, осуществляемого в идеале таким образом, чтобы в максимальной степени учитывались интересы общества в целом.

Власть, об образовании которой идет речь, всегда включала, включает и, без сомнения, — будет включать момент насилия, в своем крайнем проявлении предстающим как убийство. Тяжесть и трагическая интенция власти состоят в том, что люди власти, в конечном счете, несут ответственность за жизнь и смерть людей. Опосредованность этой власти над людьми не только не облегчает задачу, но намного усложняет ее. Человек, принимающий решения, может сам мухи не обидеть, но по его властной воле погибают десятки тысяч человек. Тоталитарные режимы прошлого века продемонстрировали нам такие образцы. Горькой иронией звучат слова физика-ядерщика, сказанные на одной из конференций по разоружению: «Каждый человек имеет право убить только такое количество людей, которое он может съесть». В самом деле, наше время оказывается гораздо более «людоедским», чем наивные времена тех каннибалов, которые убивали людей для своего пропитания, именно потому, что в сложнейших социальных системах трудно проследить непосредственную ответственность людей за принятые ими решения.

Очевидна, хотя и трудно выявляема ответственность за антигуманные решения власти тех, кто готовил властителей того [122] или иного уровня. Ясно, что ее несут не только сами властители, но и те учителя, которые их учили. Конечно, походы Александра Македонского можно рассматривать как исторические события, имевшие в целом цивилизаторскую миссию в древнем мире. Так греческая цивилизация утверждала себя, так материально осуществлялись идеи греческой философии, например, Аристотеля. Но в то же время нельзя снять с Аристотеля, выступавшего в качестве учителя великого полководца, и ответственности за те злодейства, которые совершала армия Александра Македонского в этих походах.

Образование власти как социальный контроль над властью и над образованием особо осложняется тем, что люди, так или иначе контролирующие образование и власть, сами оказываются вовлеченными в эти институты. Границы между «правящим меньшинством» и «творческим меньшинством» прозрачны и размыты. Получается, что некоторые принимающие решения люди должны контролировать сами себя. Конечно, давно известна идея разделения властей. Можно идти по пути организации конкурирующих групп, взаимно проверяющих и оценивающих друг друга, — создавать систему «сдержек и противовесов», с помощью которых можно было бы как-то организовать социальный контроль в сфере образования власти. Сама система образования выступает в качестве таких «сдержек и противовесов». В связи с этим особое внимание в нынешней российской ситуации следует уделить системе Академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, которая призвана непосредственно решать конкретные вопросы формирования власти в России. Значение этой системы еще не осмыслено в полной мере социально-философски и политологически.

Для России на нынешнем этапе ее развития именно проблема образования власти, т.е. массовой и систематической подготовки менеджеров и управленцев нового поколения, оказалась ключевой. Обращает на себя внимание программа по подготовке управленческих кадров, запущенная Президентом России три года назад. В 2000 году федеральным бюджетом на обучение менеджеров предусмотрена сумма в 101 млн. рублей. В программе задействовано 86 российских вузов. По условиям программы повысить профессиональный уровень и получить дополнительное образование должны 5 тыс. человек из разных регионов. Однако с каждым годом количество желающих возрастает. На 1 июня 2000 года поступило 5337 заявок на обучение. Специальной комиссией отобрано 5300. Из них — [123] 42 проц. пришло от руководства промышленных предприятий, 16 проц. — транспортных, 25 — предприятий торговли и сферы услуг. Эта программа призвана изменить состояние отечественных предприятий, — управления на региональном, а в перспективе и на общенациональном уровне 6.

Существенна в связи с этим подготовка руководящих кадров самого института образования. Формирование новых подходов к управлению образованием, является очень важной составляющей в деятельности правительства и руководства субъектов Российской Федерации. Сегодня осуществляется федеральный проект «Лидер в образовании». «От того, каким будет руководитель учебного заведения, насколько он будет восприимчив ко всему тому новому, что сегодня происходит в нашем обществе, в нашей стране, насколько он будет союзником власти в проведении реформ, модернизации образования, насколько он может в новых условиях, когда мы строим рыночную экономику, руководить, управлять, быть хорошим менеджером, во многом зависит и содержание, и качество образования» 7.

В более общем плане образование власти происходит не как формирование соответствующих организационных структур, но как воздействие сферы идей на общности, организации и корпорации управленцев, словом, — на людей-профессионалов. Такое воздействие представляет сложную и пока недостаточно ясно сформулированную философскую проблему. Она в новоевропейской цивилизации традиционно разрешается за счет дифференциации и взаимодействия технического, естественнонаучного, с одной стороны, и гуманитарного, с другой, циклов знания. Первый цикл собственно новоевропейский по своему происхождению, а второй, существенно видоизменившись в Новое время, достался нам в наследство от традиционных обществ. Взаимодействие этих двух циклов во всей своей противоречивости было осознано не только после идеи «двух культур» Ч.П. Сноу, и не только после спора «физиков и лириков» в нашем отечестве. Суть ситуации была сформирована уже в процессе самокритики Просвещения. Ее ясно понимал великий просветитель [124] и в то же время великий критик эпохи Просвещения Ж.-Ж. Руссо. «В то время как Правительство и Законы обеспечивают безопасность и благополучие объединившихся людей, Науки, Литература и Искусства — менее деспотичные, но быть может, более могущественные, — покрывают гирляндами цветов железные цепи, коими опутаны эти люди; подавляют в них чувство той исконной свободы, для которой они, казалось бы, рождены; заставляют их любить свое рабское состояние и превращают их в то, что называется цивилизованными народами» 8. Если учесть, что «Правительство и Законы» сегодня, в XXI веке, предстают как военно-промышленный комплекс, армия и секретные службы 9, то становится ясно, что практически вся система технического образования, так же как и обслуживающая по преимуществу военную сферу университетская «точная наука», образуют железный остов современной постиндустриальной цивилизации, и являют собой несущую конструкцию в образовании власти. Она нуждается в сдерживании и гуманизации. При такой постановке вопроса становится отчетливо ясно, что именно гуманитарное образование жизненно необходимо в общей системе образования, ибо оно на идейном уровне и представляет действенный и незаменимый гарант возможности социального контроля в сфере образования власти. Мы понимаем сегодня, что эти «гирлянды цветов» оказываются весьма эффективными в сдерживании жестоких и бесчеловечных социальных стихий, всегда готовых вырваться на волю то в форме тоталитаризма, то в форме терроризма, и т.п. Мы должны постоянно помнить о необходимости определенного равновесия между гуманитарным и технико-естественнонаучным циклами образования. Так называемая «гуманитаризация» образования является жизненно важной для будущего человечества. Именно поэтому столь необходимы в технических вузах и на естественнонаучных факультетах такие дисциплины как философия, культурология, этика, эстетика и т.д. Именно поэтому столь необходим экзамен по философии в аспирантуре для всех специальностей, причем вряд ли имеет смысл ограничиваться только таким разделом философии как «Методология науки и техники».
[125]

Гуманитарное образование представляет по существу формирование причастности людей с их обычными проблемами и заботами, с их вовлеченностью в Мировой закон к Высшему миру, к Высшему закону, к Абсолюту.