Великий инквизитор Ф.М. Достоевского претворяет в жизнь политику строгого надзора над верующими, контроля над их сознанием. Олицетворяя католицизм в целом, Великий инквизитор [252] показывает, что он лишен веры в Бога и перешел на службу к духу-искусителю. Однако сделал он это во имя счастья человечества, из величайшей любви к нему. В такой ситуации получается, что католическая церковь соревнуется с самим Иисусом в любви к человеку, причем Иисус воспринимается как помеха.
Иисус отрицается инквизитором во имя великой идеи — подарить человечеству счастливое неведение. Смелость человека, который берет на себя такую ответственность, ужасает Алешу Карамазова как смелость выполнять божественные обязанности — формировать человеческую душу.
Именно формирование души было положено в основу католического образования. Основанный в 16 веке Игнатием Лойолой орден иезуитов имел своей целью составить армию Иисуса. Сам тот факт, что возникла потребность защищать Иисуса с помощью армии, говорит о том, что ее основатели сомневались во всемогуществе Христа. Образ Иисуса как беззащитного агнца стал доминирующим.
Армия, имевшая во главе столь необычного полководца, как Христос, должна была состоять из соответствующих людей. Поэтому ряды иезуитов пополнялись лишь избранными.
Само понятие избранности содержит в себе необходимую причастность к чему-то, что недоступно всем, то есть тайну. Тайна оправдывает расширившиеся полномочия иезуитов, так же как тайна оправдывает действия Великого инквизитора. Однако если для инквизитора его ведение несчастливое, то для иезуитов причастность тайне знания — счастье.
Идея избранности для тайны, причем избранности счастливой, привлекала в иезуитские школы. Постижение тайны состояло из так называемых «упражнений», разработанных еще Игнатием Лойолой. «Упражнения» состояли из определенной последовательности постов и уничижения плоти, имеющих целью достичь откровения. «Упражнения» ждали учеников на последних этапах образования, то есть их проходили тоже избранные.
Момент манипуляции человеческим сознанием наиболее полно присутствует именно в идее «упражнений», поскольку получение откровения — это пассивная функция человека. Он активен в своем стремлении, в желании отыскать тайну, но в момент откровения он пассивен. Получая откровение, человек получает и определенные обязательства, которые направляют его активность в определенное русло.
[253]
Великий инквизитор совершает нравственный выбор. Иезуитское образование включает в себя всестороннее образование человека. Но на всех этапах — привлечение возможностью познать тайну, стремление к ней, открытие и наложение обязательств — ученик полностью контролируется, и учителя движут его в нужном направлении.
Успех подобной системы образования в немалой степени обеспечивался ее герметичностью. Это подмечает и Достоевский: тайна инквизитора никогда не будет раскрыта.
Здесь возникает вопрос о жертве: и Великий инквизитор, и воины — иезуиты жертвуют своим неведением, мирскими благами. Но если жертва инквизитора бескорыстна, то иезуиты взамен благ мирских получают блага небесные. Цель всего иезуитского образования — сформировать человека так, чтобы он верил в свое дело и в награду, которую получит за это. Поскольку только верящий в свою правоту может вести за собой паству и быть счастливым при этом.
В итоге Достоевский, понимая общую организацию католицизма, его герметичность, его нацеленность на избрание, а не на всеобщность, его культ тайны, ставит один вопрос: возможно ли получение откровения? Продолжая эту мысль, можно заменить, что неудача в постижении тайны — это действительно огромный риск. Основным недостатком иезуитской системы образования является отрицание возможности выбора: знание может быть либо таким, каким его дают иезуиты, либо никаким, поскольку самостоятельное изучение наук преследовалось инквизицией. То есть разочарование в тайне влекло за собой разрушение личности.
Иезуитская система образования, строящаяся скорее на эмоциональном, чем на умственном задействовании человека, и использующая в качестве своего оправдания тайну и божественность знания, входила в рамки традиционно-католического мировоззрения. Достоевским, пережившим Просвещение и Протестантизм, это мировоззрение воспринималось критически. Однако оно было гармоничным порождением своей эпохи и оказало огромное влияние на развитие европейской культуры.
Добавить комментарий