Эстетика советского в современной России

[150]

Позволю себе начать свой доклад с краткого отступления. Несколько месяцев назад у меня состоялось интервью с одним известным бизнесменом, человеком, претендующим на модное сегодня звание «олигарха». Вспоминая эпизоды своей биографии, он сказал мне: «Вы, наверное, даже и не знаете, что такое «новая общность — советский народ». А нас этому учили на занятиях по марксизму-ленинизму». И сказано это было с целью проиллюстрировать несостоятельность и надуманность советских теорий, но, как ни странно, чем дальше в прошлое уходит СССР, тем очевидней уникальность возникшего благодаря ему «человека советского».

Феноменом является не только сам советский человек, но и культурная среда, окружавшая людей в советскую эпоху, советская «эстетосфера». Хочу сразу отметить, что перед автором ни в коей мере не стоит задача качественных или идеологических оценок тех культурных и эстетических особенностей «советского», о которых ниже пойдет речь.

Итак, спустя полтора десятилетия с момента официальной кончины СССР, после периода активного отторжения всего, что имело хоть какие-то ассоциации с советским прошлым, мы видим уже куда менее негативное отношение социума к предметам и символам ушедшей эпохи. Интересно, что все это происходит [151] на фоне немыслимого количества антисоветской пропаганды в СМИ. И.Ф. Кефели пишет в работе «Ценности советской культуры и их роль в консолидации современного российского общества»: «… попытки анализа советской культуры сквозь призму тоталитаризма, идеологизаторства, которыми успешно грешили многие авторы после развала Советского Союза, все более и более явно предстают как дань времени и политическому заказу» 1.

Более того, мы наблюдаем моду на советское, как в ее китчевом варианте — футболки с гербом и гимном СССР, многочисленные иронически-художественные вариации на тему портретов вождей и т. д. — так и вполне серьезное предпочтение либо предметов быта, сохранивших неизменную технологию производства со времен СССР (шоколад «Красный октябрь»), либо же современных псевдо-советских «брэндов», внешне идентичных советским товарам.

С первой тенденцией все более или менее понятно — это классическое проявление эпохи постмодернизма с российским акцентом, культуры, о которой один из главных ее оппонентов и критиков, А. Проханов, сказал, что в ней «не рождается ничего: ни архитектурные произведения, ни оперы, ни музыка, ни романы, рождается только ядовитый смертельный бесконечный насморк юмористов» 2. Действительно, для насморка юмористов более всего подойдет носовой платок с принтами ленинского портрета в манере Энди Уорхола. Но уникальности в этом явлении нет — имперские символы европейских государств уже давно мирно взирают на туристов с кружек, брелков и пресловутых футболок, которые можно увидеть в любом сувенирном магазинчике Европы — будь то Берлин, Париж или Лондон.

При этом важно отметить, что далеко не любые исторические символы утратили реальное идеологическое значение — те из них, [152] которые несут неприемлемую для общества ассоциативную нагрузку, не переходят в сферу чисто эстетического на бытовом уровне. Достаточно вспомнить недавний случай в Англии, когда один из юных отпрысков королевской семьи появился на костюмированном балу одетым в форму фашистского офицера со свастикой — это вызвало международный скандал. А советская символика резко отрицательной идеологической нагрузки для большинства российских граждан на себе не несет, более того, поскольку она ассоциативно связана еще и с победой в Великой Отечественной Войне, сделать ее настолько же «демонической» в глазах людей, как уже упомянутую свастику, не получается. В противном случае она не смогла бы с такой легкостью стать объектом пародии — если герб СССР на футболке прохожего у нас вызывает скорее всего улыбку, и возможно, желание приобрести такую же, то свастика — вряд ли.

На мой взгляд, куда больший интерес представляет категория предметов, создаваемых намеренно внешне «псевдо-советскими». С учетом того, что на дизайн внешнего вида и упаковки своей продукции компании-производители тратят немалое время и, что еще более существенно — немалые средства, очевидно, что такой внешний облик своим товарам они придают, рассчитывая тем самым повысить их популярность у потенциальных покупателей, заранее планируя их положительную реакцию при взгляде на эти товары. Поведение бизнеса — лакмусовая бумажка настроений общества, вкусы людей изучаются многочисленными маркетологами с тщательностью полноценного научного исследования. И в данном случае бизнес делает ставку именно на внешнюю символику советской эпохи — вполне вероятно, что сине-желто-серебристый глазированный сырок из супермаркета на вкус окажется совершенно не таким, как его прадедушка времен развитого социализма, на который он так поразительно похож.

Опросы общественного мнения также показывают интересные тенденции — так, в ходе одного из них, касавшегося телевизионных предпочтений молодежной аудитории был выявлен любопытный факт: среди всей продукции советского кинематографа [153] новое поколение наиболее интересным для себя считает фильмы черно-белой эпохи, СССР до- и послевоенного. Классика же другого этапа — например «Осенний марафон», оставила респондентов практически равнодушными. Это позволяет сделать вывод о том, что советская эстетика, прекрасно отраженная в фильмах первой из упомянутых нами хронологических категорий, вызывает интерес своей полусказочностью и мифологичностью (как пишет Е.С. Некрасова, советское «тоталитарное общество использовало в своей культуре такие фундаментальные категории мифа, как космологические описания сотворения мира, в форме «добывания» культурными героями элементов природы, борьбы богов и героев с демоническими силами, или создание человека нового типа» 3). Популярность советских мультфильмов также весьма высока, несмотря на конкуренцию таких «монстров», как, например, студия Диснея или японской мультипликации. Песенное творчество советской эпохи удивительным образом оказалось вполне жизнеспособно: записи песен к советским кинофильмах или песни военных лет слушают не только ветераны и пенсионеры — из можно обнаружить в коллекции музыкальных записей куда более молодого поколения.

Таким образом, мы видим, что с понижением идеологического градуса советская эстетика оказывается вполне жизнеспособной. Более того, чем менее политически ангажирован постсоветский житель России, тем более лояльно он к ней относится, не видя причин намеренно вычеркивать ее из своего повседневного быта. Л.Э. Гаав пишет, что приятие или неприятие официального советского искусства « во многом зависит от отношения к этой эпохе, определяемого приятием официальной советской культуры или оппозиционной ей контр-культуры… Художественные предпочтения [154] выступают как характеристика социокультурной идентичности» 4. И со временем, когда СССР из живой истории станет просто историей, на мой взгляд, элементы советской эстетики полноправно и идеологически мирно будут сосуществовать в российской культуре с деталями «эстетосфер» других исторических периодов жизни нашего государства.