Термин «средний класс» мы трактуем по-разному, в зависимости от того, с какой точки зрения — философской, политической или экономической — его употребляем. Именно с этих трех позиций и следует рассматривать феномен [118] «среднего класса», потому как оценка его философом будет значительно отличаться от его оценки политиком или экономистом.
Так, в философии подобное «усреднение» имеет негативный оттенок. Это, например, отождествление данного понятия с народом, с массой вообще. При этом, атеизм у Вольтера или власть и сила у Ницше предназначены только для избранных, а не для «средних». Человек массы у Ортеги-и-Гассета — обычная посредственность, фактически средний показатель в знаниях, умениях, таланте. Почти в любой культуре средний класс становится выразителем подавляющей, среднестатистической, общей точки зрения на искусство, творчество, науку.
Большинство философов склонны выделять из «толпы» особую элиту, долг и призвание которой — поиск наилучшего жизненного устройства для всех остальных. Последние выступают в роли безынициативной, безликой и самодовольной массы, этакой «серединки на половинку». Ее сила — в количестве, а слабость — в качестве. Основным вопросом становится следующий: кто творит историю — массы или личность? Средний класс, народ — это бесформенный материал, это та часть населения, которая не знает, чего хочет, говорит Гегель.
Наверное, этими же убеждениями руководствуются многие российские политики, особенно в предвыборный период: обеспечить массовость своих сторонников [119] любой ценой, даже путем откровенной лжи избирателям! Поддержка среднего класса в политике — это залог достижения и удержания в своих руках власти. Причем, в отличие от Шпенглера с его мировыми городами, реальное влияние на общую ситуацию в стране оказывают как раз не городские, а областные, региональные жители, как говорится, Средняя Полоса России. Вот кто, вероятно, и является средним классом нашей страны с политической точки зрения, в то время как на звание элиты претендуют «избранники народа», депутаты.
В начале 20-го века рабочий класс являлся сплоченной, направленной силой, в то время как средний класс был понятием довольно размытым и неопределенным. Дворяне, мещане, промышленники, торговцы, деревенские «кулаки» — в эту категорию входило сразу несколько социальных групп, по многим характеристикам отличных друг от друга.
Сегодня стирание четких границ между рабочим классом, интеллигенцией, учеными, деятелями искусства обусловлено отнесением к категории «средний класс» представителей всех этих социальных общностей. Благодаря данному явлению, средний класс становится гарантом политической нейтральности и определенной стабильности в России.
Иная трактовка этого понятия в экономике. С одной стороны, средний класс — это опять же основная движущая сила, масса, большинство. С другой стороны, это те, на кого в развитых странах опирается правительство в своей экономической политике и даже политике в целом. [120] Но не просто «середнячки», а определенный параметр, раздел экономики. На них держится производство, торговля, сельское хозяйство — вся экономическая жизнь общества.
На мой взгляд, в России средний класс также может стать основным позитивным фактором развития страны. Если бы экономические реформы наших политиков направлялись не на «экстремумы», т. е. наиболее богатых и наименее защищенных в социальном отношении людей (что уже показало свою неэффективность), а на поддержку предприимчивых и инициативных представителей среднего класса, то, вполне возможно, что это окажется самый прогрессивный путь для нашей страны.
В обществе любого индустриального государства средний класс играет лидирующую роль. Более того, в английском языке экономический термин “middleman” имеет значение «посредник», а не «средний», «посредственный». Среднее в экономике не является отрицательной величиной. Оно означает общий уровень, норму, медиану.
Таким образом, средний класс — понятие многогранное и противоречивое. Причина этого в том, что человек — мера всех вещей, т. е. в том, что положительная или негативная оценка данного термина зависит от того, кто и в каком контексте его употребляет. Возникает некий парадокс, при котором одно и то же слово может выражать как главный показатель развития общества, так и оплот бездуховности, подавляющей гениальность.
Добавить комментарий