Русское сектантство: в поисках «земного рая»

[183]

Христианская церковь, утверждая, что вне церкви нет и не может быть спасения, ввела монополию на райские блага. Тем самым лишая массу верующих, входящих в состав сектантских общин, надежды на то, что перед ними могут открыться двери рая. Отказываясь от церковной догматики и культа, русские сектанты все-таки настаивали на признании себя «праведными», «истинными» «людьми божьими» и настойчиво стремились доступными им средствами отыскать собственные пути спасения.

Осознание принадлежности к общности «спасенных» (секте) давали члену сектантской общины ощущение определенной свободы от «мира зла», мира, лишенного «божьей благодати». Причастность к «спасенным» означала обладание особыми личностными характеристиками. Последовательно появлявшиеся в России секты вырабатывали собственные «рецепты», предусматривающие ослабление конфликта личности с «лежащим во зле» миром. В деятельности своей общины сектанты пытались найти ответ на вопрос о том, как «жить на сырой земле» (характерные для христововерия размышления). Двенадцать заповедей Данилы Филипповича, основателя секты христововеров, и выступали тем «золотым правилом», следование которому сулило «праведным, верным» райское блаженство. «Царство, ты царство, духовное царство! / Во тебе во царстве благодать великая! / Праведны верны в тебе пребывают, / Они во тебе плывут, да не унывают!» 1, — повествовал духовный стих, отражая сектантские мечтания о «царстве божьем», подчас однозначно отождествляя последнее с сектантским сообществом. По представлениям сектантов, царствие небесное, духовное и было «раем блаженным», «новым Иерусалимом», которого можно достигнуть в условиях земного существования духовными усилиями самих сектантов, находящихся «в живом общении с Богом» во время радения. «На кругу разраделся, в золоту ризу оделся» 2: в этом смысловом контексте отчетливо прослеживалась сопряженность воображаемого («золотая риза» — небесный убор, в который облекаются достигшие «блаженного рая» на небе) и реально испытанного [184] (прочувствованного во время радения как райское блаженство) в земных условиях жизни. Анализ сектантского духовного творчества (стихов, песен) позволил выявить отношение русского сектантства к небесному царству (раю) и характер собственного самоощущения членов сектантской общины. «…Кто страдая веселится, / От грехов удалится; / А кто идет путем тесным, / В том не будет греху места. / Кто плоть свою изнуряет, / Грех молитвой отгоняет, / На того Господь взирает, / Словом своим подкрепляет. / Вы идите понемногу, / Хотя тесная дорога. / А кто ею проходил, / В Царствие Божье заходил. / В Царствии Божьем нет труда, / Там все вечная отрада» 3. Тесна путь-дорога сектантов к раю — царству небесному, где «красно солнышко сияет, во все стороны блистает», на престоле сидит батюшка, а «у престола слуги, все блаженные духи»; обретаема терпением, трудом, постом и молитвой, «надобностью править Божью службу». «Поживши на свете, стал он (присоединяемый к секте) молодец, Духовным назван./ Во тебе, во раю, он духом веселится,/ Духом веселится, благодатью наслаждается» 4. В понятии исполненности Святым Духом секта давала своим приверженцам своеобразный ориентир в жизни. Получившие широкое распространение в русском сектантстве идеи нравственного самосовершенствования особенно актуализировались, когда бегство в «пустынные земли» как в прямом, так и в переносном смысле, не приносили сектанту никакого существенного облегчения. Тогда начинались поиски иных путей, дающих любую возможность уйти от «юдоли скорби» или приспособиться к ней. Проповедь нравственного самосовершенствования означала тем самым осознание и неприятие «неправедности» мира, а сектантская этика, предполагающая ценностно-ориентационные принципы поведения, возможность уверования в собственную непогрешимость и обретение райского состояния. Эта уверенность обретения блаженного рая «через те плоти мудрые, через совести мирские, через те речи, речи мирские» 5, то есть посредством исполнения моральных правил земной жизни, позволяла русским сектантам утверждаться в том, что только им принадлежит истинный рецепт спасения. И даже более конкретно заявлять о том, что где существует сектантская община, или дом ее руководителя (батюшки), там и рай («у Батюшки во дому, в зеленом саду, во блаженном во раю» 6).

Исследование содержания «сектантского фольклора» подтверждает, что народное богоискание прежде всего нравственное, поиски [185] земного благоденствия в первую очередь связаны с вопросами нравственными, а само спасение определяется личными усилиями по самосовершенствованию. Во второй половине ХVIII века на Руси появляются секты, получившие название «духовное христианство» (духоборчество и молоканство). «Духовное христианство» выделилось из христововерия, при этом приверженцы духоборчества особенно активно устремились к переустройству «мира зла». Для духоборцев стала характерной проповедь «нравственного» человека, который вполне может спасти себя самостоятельно. Нравоучительные псалмы, наставляющие «как нам жить-прожить на сырой земле», составили основу «Животной книги» духоборцев. Хотя, по их представлениям, простыми правилами нравственности и проповедью покаяния не ограничивалось обретение «царствия небесного», вместе с этим необходимыми становились труд, правда, рассуждение, справедливость. «Избытка во всем стерегися, в благом разе правды держися» 7.

В деле спасения духоборчество отрицало все внешнее, кроме духовных средств. По мнению духоборцев, духоборческая вера, то есть «крепость добрых дел», постигается только «духовным разумением жизни», а проявляется в постоянной борьбе Св. Духа со всякого рода насилием. По их представлениям, царство насилия и зла следует заменить основанным на равенстве, взаимопомощи и любви обществом, которым и является религиозная община, существующая на принципах коллективности труда и справедливости распределения.

Духоборцы утверждали, что искупление — это духовное просвещение, а сами заслуги Искупителя не оправдывают других людей; что после распятия Христос «воскрес духом». После смерти Христа божественный разум в нем поселился в апостолах, потом через их преемников перешел в духоборческий род. Душа Христа после воскресения воплощается в избранных личностях духоборов. По окончании века Бог предстанет в человеческом образе для того, чтобы осудить грешников на вечные мучения в ад, а праведников оставит на земле навечно.

В конце ХIХ века лидер Большой партии духоборчества Петр Веригин, проповедуя аскетизм во всем и противопоставляя его характерному для духоборцев духовному аскетизму, призвал своих последователей возвратиться к идеалам бережливости первоначального духоборчества. Выступая против неравенства, он разработал программу уничтожения стимулов, ведущих к накопительству. Он предложил размеры хозяйства свести до уровня прожиточного минимума, прекратить браки и максимально упростить быт. Попытки воплотить [186] эти идеалы в жизнь, а духоборцы всегда стремились к тому, чтобы их слова не расходились с делами, привела вновь к расколу духоборчества и в конце 90-х годов ХIХ века часть духоборцев эмигрировала в Канаду. В Канаде сектанты опять устремились к построению «царства Божьего» на земле, но их утопические упования так и не оправдались.

Проповедь русского сектантства о возможности осуществления «царства Божьего» на земле предполагала поиск личного спасения внутри сектантских общин. Он виделся русским сектантам как путь свободного выбора и личной ответственности. Посредством аскетического образа жизни в сектантском сознании доминирующими становились идеи спасения внутренней духовной работой, активным самосовершенствованием личностного начала. В поисках «царства Божьего» на земле русское сектантство эволюционировало от аскетического бегства из мира, от радений, через попытки при помощи, например, духоборческих или молоканских религиозно-утопических коммун создать «земной рай» и с крушением этих попыток, вновь к отказу от земных интересов и к превалированию в сектах религиозной экзальтации.