Несмотря на то, что гендерная проблематика стоит сейчас в авангарде философских исследований, не стоит обольщаться на тот счет, что в прошлом, как далеком, так и близком, «женские» вопросы не рассматривались в качестве самостоятельных. Взять хотя бы в качестве примера довольно небольшую по объему статью В.В. Розанова «Женское образовательное движение 60-х годов». С позиции современной философии это классический образец гендерного анализа проблемы высшего образования, которое необходимо, или же излишне для современной женщины. И хотя Розанов писал о своих современницах (а это конец XIX в.), его замечания и сейчас, на наш взгляд, не потеряли своей актуальности.
Итак, в 60-е годы прошлого века, петербургские женщины из числа активисток зарождающегося феминизма — Н.В. Стасова, М.В. Трубникова, А.П. Философова и некто Солодовникова разворачивают деятельность по организации высших образовательных курсов для женщин. Движение испытывает небывалые трудности, начиная с финансовых проблем и заканчивая боязнью, что курсы не найдут поддержку среди женщин и количественно необходимая аудитория не будет собрана. Внутри самого движения, как это обычно бывает, существовали смуты, которые «шли своим чередом, и две партии стояли друг против друга: «нигилистки нам все испортят», — говорили аристократки; «не нужно нам филантропок и покровительниц», — кричали нигилистки».
Однако распри, в конце концов, утихли, а хлопоты увенчались успехом в январе 1870 г. курсы торжественно открылись. Реакция со стороны общественности была далеко не однозначна. Известно, например, что Л.Н. Толстой высказался по их адресу весьма сурово. Розанов не дает негативных оценок и никого не критикует, но задает сакраментальный вопрос — зачем? Зачем нужны были эти пресловутые курсы для женщин, в чем их смысл? «Все время… спрашиваешь себя: да что именно хотели знать эти женщины на курсах? Каким вопросом, какою областью знаний была заинтересована которая-нибудь из них? Почему для курсов необходимы 4 факультета, а не один с выбором интереснейших образовательных наук? Вообще наука есть непременно наука о чем-нибудь, и какой-нибудь вопрос, интерес, заботу, недоумение нужно держать в уме, подходя к науке и требуя, чтобы она начала говорить перед тобою. Этого-то именно: вопроса, интереса, умственной возбужденности не только ни у кого не было, но даже и позднему биографу «движения» необходимость его как предварительного условия вовсе не приходит на ум». Итак, по мнению Розанова причиной появления высших женских курсов, было все, что угодно, кроме самого главного — действительного, живого интереса женщин к наукам: [124] «мы не наблюдаем лишь одного: уединенной комнаты, тускло догорающей свечи и беззаветно забывшейся над книгой женщины. Именно этого sacrum sanctum, ума взволнованного и устремленного, ума спрашивающего, допытывающегося, не хотящего отстать, пока не дан ответ, — мы и не находим во всех курсах, о нем ни одного свидетельства; и между тем внимательный учитель находит это в каждой захолустной гимназии, хотя бы у 2-3 мальчиков возраста 15-18 лет».
Таким образом, указанные курсы, как считает Розанов, всего лишь фарс, но даже любой фарс имеет определенную причину, должен быть оправдан и логически объясним. Если интерес женщины к образованию не внутренний, научный, то в чем же его причина? «Высшие женские курсы поэтому и остаются вовсе не проявлением умственного, теоретического интереса женщин. Его не было в то время, и его нет теперь. Удивительно, как никем не было замечено, что в эти столь, по-видимому, грубые анти-«женственные» 60-70-е гг. в действительности идеал женщины не только был сохранен, но выразился с редко достигаемой полнотой, в чертах ярких и по условиям времени поразительных. Быть любимою, осуществлять с глубокою преданностью чужой идеал, с самоотвержением становиться тем, что от нее ожидают, — это всегда и в шестидесятые, и семидесятые годы было природою женщины».
Именно в этот период времени в обществе появляется новый идеал женщины, идеал, который начали воспевать и формировать в своих произведениях Островский, Тургенев, Гончаров. Этот идеал весьма отличается от привычного, веками сформированного образа, где мужчина выступает властелином, покровителем, «вообще мужем» в отношении женщины. Здесь женщина — друг, женщина-мать, женщина-соратник и товарищ. В силу своей природной податливости женщина подчиняется этому идеалу, более того «она ринулась радостно ему навстречу, сбрасывая с себя запястья, кольца, обстригая красоту свою — волосы, марая руки, лицо в трупной вони анатомических театров, отрицаясь даже от того, что вековечно более всего любила в себе. Все оставила она ради «господина своего». То, что мы привыкли считать стремлением женщины к внутреннему, да и внешнему освобождению, приведшему в конечном итоге к признанию (пусть даже и формально) равных прав женщины и мужчины, Розанов считает просто ярким выражением истинной женской сути — соответствовать своему мужчине, быть такой, какой он хочет ее видеть. В данном случае — умной, начитанной, образованной и т. д. Не удивительно, что курсы появились не где-нибудь, а в крупном научном центре, да и «всегда ютились около мужского университета и вне университетского города их невозможно было бы собрать». Провинциальные мужчины, считает Розанов не нуждались в образованных женщинах, появись у них такая потребность и женщина тотчас сделала бы все для ее удовлетворения — организовала бы провинциальные женские университеты, пошла бы против традиций, устоев и т. д.
[125]
Не прояви женщина интерес к образованию в этот, да и во все последующие периоды жизни общества, она перестала бы быть собой, она утратила бы свою женскую самость, суть которой в принадлежности и соответствии своему мужчине, которого она беззаветно любит и ради которого готова идти на любые жертвы. Такой жертвой является и образование. «Учение, наука — это есть потребность мужского инстинкта… это — природа; и не было этой природы на всех «курсах». В 70-е годы мужчина предложил женщине свое право на образование, и женщина даже не осмелилась от него отказаться. Она не осмелилась возразить, доказывая, тем самым, что ее женская суть осталась неизменной, она осталась покорной и любящей. «До какой степени естественно, справедливо и вечно то, что всюду, где появляется женщина, она появляется как любящая, не как «учащаяся», исправно пишущая рефераты, не как «гражданка», и прочее — но, под всем этим затаиваясь, всегда и только как любящая».
Конечно, оценивать слова и выводы Розанова можно по-разному. Можно ругать его за консерватизм, и далеко не прогрессивное отношение к женщине. Но может все-таки стоит согласиться с тем, что истинное предназначение женщины не ученая степень и всевозможные почетные звания, а ее любовь, женственность, материнство. И равенство полов это всего лишь метафора, предполагающая, прежде всего, взаимную и равную любовь, понимание, нежные отношения друг к другу.
Добавить комментарий