За последние сто лет о древнерусской образованности и об образовании в Древней Руси написано немало, хотя большая часть современных работ, посвященных этому вопросу, чаще всего является лишь компиляцией более ранних. Располагая одними и теми же фактами, исследователи придерживаются чаще всего двух крайних точек зрения: от заявлений о почти тотальной беспросветной «серости» до наивной веры в высочайший уровень древнерусской образованности. В чем же дело? Дело в том, что в Древней Руси была принята совсем иная, нежели в Европе и Византии концепция образования. Это был так называемый «монастырский тип» образования, пришедший на Русь из Болгарии, где он сформировался в правление болгарского царя Симеона, мечтавшего о создании славянской цивилизации. В основе этой концепции лежало представление о том, что основой культуры является Слово, имеющее божественное происхождение. Это Слово, преподанное вторым Лицом св. Троицы Иисусом Христом, существует в двух видах: устном и письменном. Для его передачи нет необходимости в создании огромных научных центров, подобных средневековым школам и университетам. Это слово изучается сперва под надзором наставника, а позже при самостоятельном чтении (или слушании) Библии. Естественно, что при подобном типе образования исчезает необходимость в изучении любых предметов, кроме грамоты. Знание языков тоже не становится обязательным, поскольку славянский язык трактуется как самодостаточный (в «Сказании о буквах» Черноризца Храбра сказано, что «славянские письмена святы и честны. Тем, что сотворил их святой муж, а греческие — эллины поганые»). Поэтому образованность заменяется грамотностью. Естественно, что после объявления христианства государственной религией, князь Владимир стал перед необходимостью формирования христианского сообщества. И одним из первых его шагов стало создание школ для детей «родовитых людей», где их обучали грамоте. Владимир создавал «своего [404] рода элиту привилегированных распорядителей каналами письменной коммуникации» (С.Ю. Неклюдов). Как известно из «Повести временных лет», матери плакали по своим детям как по мертвым, когда их забирали в эти школы. То же самое будет происходить и позже, когда государственные потребности будут вызывать необходимость перестройки русской культуры, и на Руси уже не будет учреждений, удовлетворяющих этим потребностям, цари Иван Грозный, Борис Годунов и Петр Первый будут отправлять боярских детей в Германию, Англию и другие европейские страны, отрывая их от дома, от традиционной культуры. Конечно, на территории Руси существовал один регион. Где очевидно большая часть населения была грамотна, это Новгород. Но этот город торговцев и ремесленников, входивший в состав Ганзейского союза, был скорее исключением, чем правилом. Да и насколько были грамотны его жители, если митрополит Новгородский Геннадий (XV в.) одним из первых заговорил о необходимости обучения грамоте священников. Описывая грустную картину тотальной безграмотности священства, он жаловался, что призванные для обучения духовные лица попросту сбегают, не выдерживая тяжести обучения. Второй момент: сторонники тотальной просвещенности древних русичей подчеркивают, что на Руси даже князья (в отличие от правителей западноевропейских стран) были блестяще образованы. Дело тут, скорее, в ином, на Руси именно князья и были образованы. Этого требовала концепция княжеской/царской власти, принятая на Руси. Концепция эта шла из Византии. Согласно ей, властитель являет собой образ Бога на земле, а точнее его второй ипостаси — Иисуса Христа. При этом особо подчеркивался благодатный дар Бога князю — мудрость. Мудрость земная — отражении мудрости божественной — Премудрости. А София Премудрость Божия в византийском культурном макрорегионе отождествлялась со вторым лицом Троицы — Иисусом Христом. Христоподобие князя/царя/императора — характерная черта культур византийского макрорегиона. И не удивительно, что именно в годы правления Ивана Грозного, когда идея империи транслируется и активно трансплантируется в русскую культуру, софиократическая идея становится особенно популярна. Иван IV, как и его сын были одними из наиболее образованных людей того времени. Вполне вписывается в эту парадигму и Петр I, принявший официальный титул «Премудрого Отца Отечества». Кстати, Петр даже не пытался изменить что-либо в системе российского образования. [405] Подходы и идеи не изменялись. При нем продолжалось начатое предшественниками создание профессиональных школ (медицинских, навигацких, богословских и проч.), необходимых для нужд государства, но система образования в Российской Империи начала создаваться лишь в эпоху Просвещения, в правление Екатерины II. В это время стало очевидно, что формирующейся светской профессиональной культуре необходимо рационалистическое научное мировоззрение, противостоящее религиозному мистицизму и национальной архаике. Быть необразованным стало немодно. Светская публика (и не только светская) начинает посещать всевозможные лекции (особенно популярны были лекции по естественным наукам), составляет гербарии, проводит на дому всяческие опыты и т.д. Конечно, до Екатерины II был создан университет при Академии наук, но он не являлся университетом в европейском смысле этого слова, лекции были случайны, академики их не любили читать, да и студенты постепенно почти исчезли (к восшествию Екатерины на престол их оставалось всего двое), не мог решить проблему и созданный усилиями графа Шувалова и М.В. Ломоносова Московский университет. В стране, где не было отлаженной системы начального и среднего образования, высшее образование продолжало носить случайный характер. Екатерининские реформы в области образования осуществлялись на основании утвержденного в 1764 г. императрицей «Генерального учреждения о воспитании обоего пола юношества», которое активно проводил в жизнь И.И. Бецкой (1703-1795) Правда уже в 80-е годы стало ясно, что утопические идеи И.И. Бецкого о воспитании молодых людей в полной изоляции от постороннего влияния не оправдали себя, поэтому была основана Комиссия об учреждении училищ под руководством П.В. Завадовского (1739-1812), которая начала подготовку к созданию системы начального народного образования по австрийскому образцу, консультантом был приглашен известный австрийский педагог Ф.И. Янкович де Мириево (1741-1814). В 1786 г. согласно императорскому указу «Об открытии народных училищ» в 25 губернских городах открылись одновременно народные училища, в которых могли обучаться представители всех сословий по единой для всей страны программе и учебникам. Процесс формирования единой системы народного образования в России закончит внук Екатерины II — император Николай I. При нем новая имперская система образования обретет завершенные формы. Связь государства и высшей школы [406] определит государственную политику надолго. И даже выбор приоритетов в образовании будет, прежде всего, диктоваться государственными потребностями (когда в XIX веке студенческие волнения начнут представлять опасность, государство увеличит ассигнования на преподавание естественных наук, с тем, чтобы отвлечь молодежь от «мечтаний»).
Таким образом, можно резюмировать, что на Руси с XI века образование было прежде всего делом государственным, эта традиция сохранилась и по настоящее время. Второй характерной чертой древнерусской «образованности» был приоритет грамотности над образованностью. Грамотность и воспринималась как образованность. Это представление также сохранилось в русской ментальности. Часто говоря о человеке, хорошо знающем свое дело, произносят фразу: «он/она — грамотный специалист». Третья особенность, «истинная» образованность достигалась (по мнению древнерусских книжников) не путем обучения в учебном заведении, а в результате самостоятельного изучения и переписывания книг, может быть, отсюда, с этих заветных «тетраток», за которые и на Соловки ссылали, идут традиции уже несколько подзабытого «Самоиздата», «тиражи» которого еще в XVIII веке могли превышать печатные тиражи.
Работа подготовлена при поддержке РГНФ. Грант 00-03-00363
Добавить комментарий