Любой учебник по педагогике, любое методическое пособие по преподаванию чего-либо предполагают, а иногда и декларируют, что преподавание — это осознанная и целесообразная деятельность. При этом считается, что все участники процесса сознательно преследуют одну и ту же цель, как бы мы её ни сформулировали. Представляется, что это некоторое упрощение, что более точное определение собственно этой цели вовсе не будет излишним.
Преподавание обычно кажется прозрачной деятельностью. Учитель учит, ученик учится. Всё просто. Но эта модель подходит только для домашнего репетиторства. Если же обратиться к ситуации массовой школы любого уровня, то ситуация окажется довольно непростой.. Следует посмотреть всего лишь на состав участников учебного процесса, чтобы заметить наличие проблем. Обучаемый, преподаватель, аудитория, педагогический коллектив, государство, общество, родители, чиновник от образования — все они имеют свои специфические интересы. И эти интересы вовсе не всегда совпадают.
Ученик наименее склонен к рефлексии и имеет обычно довольно простую мотивацию. Диапазон, конечно широк, но формулировки просты. Перевернуть мир, хорошо провести несколько лет, получить профессию, спрятаться от военной службы, поумнеть, составить компанию подруге (другу), заниматься привычным делом, иметь некоторый статус, просто так, наконец — вот как выглядят стандартные ответы.
Государство предпочитает использовать более мудрёные слова. Государственные мужи толкуют об экономической безопасности, обороноспособности, интеллектуальном потенциале, о перегонках с кем-то, о будущем нации, социальной политике, культуре, международном престиже и тому подобных возвышенных вещах.
[321]
Общество, как всегда, желало бы видеть молодёжь воспитанной (возможно в определённом конфессиональном духе) и «культурной». Иначе говоря, тихой или социализированной. Во многом это и желание родителей. Правда, последние иногда имеют и весьма амбициозные, а иногда и просто корыстные стимулы для участия в процессе обучения своих детей.
Что касается чиновника, то его желания скромны. Он желает быть при деле. А дело его не должно очень уж обременять. При этом, естественно, преимущественно используется лексика, свойственная политикам, а подразумевается нечто другое.
Преподаватель оказывается некоторого сорта посредником между всеми упомянутыми (или забытыми) агентами процесса обучения. И именно поэтому ему принадлежит право окончательного решения. Именно он определяет, что есть образование. Именно он, между, прочим, и ставит оценку. Что косвенно подтверждает его функцию верховного судьи в вопросе о целях образования.
Конечно, он находится под давлением и мнения коллег, и инструкций, и родителей. Конечно, у него не всегда идеальные отношения с учениками. Конечно, как член общества он не свободен от предрассудков этого общества. Однако именно по этим причинам он и вынужден больше всех думать и принимать конкретные и окончательные решения.
Вот некоторые примеры профессионального целеполагания деятелей образования.
Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского предлагают следующие цели: познать мудрость и изречения разума; узнать правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышлённость, юноше — знание и рассудительность.
Джон Стюард Милль полагал в своё время, что образование есть убийство непосредственности через демонстрацию границ познания. Правда, он при этом пользовался христианской терминологией: Ветхий Адам, Величие Божие, Неисповедимость Путей Господних и прочее. Но он при этом был публичным деятелем, и не мог пользоваться другимии терминами
В следующем, двадцатом веке (1917) Альфред Норт Уайтхед, рассуждая о целях образования, пришёл к выводу, что речь идёт о гармонизации индивидуального сознания с природой, и с божественным разумом.
[322]
Во всех этих идеях есть, как кажется, нечто общее. Они предполагают в качестве основных целей образования ограничение субъекта и адаптацию его к наличной культуре. Это можно выразить несколько парадоксальным словосочетанием: дружелюбное насилие. Речь всегда идёт о модификации личности, о неразрывности процесса передачи знаний и воспитания.
Первое, что приходит на ум в связи с этим — это то, что так и должно быть. Ведь, действительно, мотивация к приобретению знаний может быть создана только в процессе воспитания (каковы бы ни были его методы). Без мотивации же невозможно сколько-нибудь эффективное обучение. Это тем более справедливо, что в начале обучения учащийся является полностью пассивным — обучаемым. Он совершенно не представляет о чём идёт речь. Для него мучительно переживание чувства «бессмысленности» происходящего. Он в оппозиции к преподавателю.
Однажды эта ситуация меняется. Происходит переход к фазе сотрудничества (или не происходит). Исходя из наилучшего, можно согласиться с теми, кто придерживается традиционных педагогических принципов. Да, если преподаватель был хорошим, а ученик не был дебилом, то насилие сменяется убеждением, а последнее — сотрудничеством. Разумность и целесообразность торжествуют.
Второе же, что приходит на ум: образование есть и передача знаний и воспитание. И между ними есть противоречие. Оно заключается в том, что знания носят обезличенный и внекультурный характер, а воспитание — напротив всегда предполагает довольно строго определённый социальный контекст. Иначе говоря, знания и убеждения не всегда можно согласовать. Особенно если речь идёт о навязывании их в той или иной форме людям, не имеющим ни знаний, ни убеждений.
В различных культурах расхожая мотивация к обучению носит различный характер. Знание же остаётся одним и тем же во всех случаях. Легко представить ситуацию, в которой преподавание знаний входит в противоречие с задачами воспитания. Ведь через воспитание передаются предметы веры, а через преподавание — предметы знания. Преподаватель время от времени невольно начинает лгать.
Ложь, однако, не есть абсолютное зло. Разговоры о лжи во благо велись и будут вестись. Для этого есть веские основания. Тем более в сфере образования. Ведь цель образования — [323] такая насильственная трансформация личности, которая позволит ей быть успешной в наличной культурной среде.
Добавить комментарий