Пространственно-временной континуум как принцип исследования культуры все в большей степени становится ведущей методологической установкой, поскольку позволяет раскрывать внутренние связи между формой и содержанием культурных процессов. А поскольку континуум связывает в единство пространство и время как стороны целого, он, по-видимому, позволит выявить и внутреннее единство категории нравственное и эстетическое на новом уровне, уточнив тем самым их содержание и потенциал в системе культуры. Такой ракурс анализа предполагает постановку вопроса о специфике представленности функций пространства и времени в содержании этического и эстетического, а также прояснения их связи.
Это предварительное методологическое замечание, с моей точки зрения, оказывается востребованным не только в общетеоретической анализе, но и в прикладном исследовании локальных культур, т.к. традиционная эмпирически-описательная регионоведческая методология не в состоянии привести к выявлению в них тех детерминант, или констант, которые определяют характер и потенциал развития и взаимодействия тех или иных культур. Сказанное, вне сомнения, относится и к Волге как специфическому культурному ареалу, к пониманию особенностей ее культурного про странства-времени.
В историческом развитии Поволжья откристаллизовались символы, выразившие на уровне целостности культуры Волги, ее стиль. Это символы Матери, Жизни, Дома, в которых просматриваются этические и эстетические стороны бытия этого региона. Волга — это Путь жизни, в который входит все, все смыслы жизненного мира, в соответствии с которыми регулируется жизнь человека. В этих символах возможно вычленить пространственно-временные стороны этого культурного универсума, его внутренние [24] границы, структуры, позицию смыслового центра и периферии, что обусловлено сосуществованием в культуре устойчивости и динамики, нормативности и свободы, традиций и творчества.
Но всякий континуум предполагает свою константу — некоторую ось, по отношению к которой взаимодействуют или переходят друг в друга свойства содержания этического и эстетического в функции пространства-времени. Для Волги такой константой является вечность пути, т.е. вечность времени, задающего ритмику и пульсацию самой Жизни, которую пpeдставляет Волга. Эта вечность, неистребимость жизни-времени выявляет спектр нравственных и эстетических ценностей: Волга — убежище от несправедливости и зла, она — пространство свободы, красоты, солидарности, величия, взаимопомощи. Такая конкретизация символа Пути уже представляет собой континуум — внутреннюю связь этического и эстетического, но это проявление континуальности характеризует не только характер нормативности, устойчивости культуры Волги, но и ее динамизм, поскольку культура живет через смену поколений людей и эпох, «пропуская через себя» различные исторические события. Динамизм — это инобытие устойчивого, и наоборот, устойчивое существует как свойство культуры сохраняться в изменяющихся условиях и обстоятельствах.
Этическое и эстатическое в форме континуальности переходят друг в друга, что связано с потребностью воспроизводства культурой самой себя в изменяющихся условиях, но этот переход — не замена или превращение этического в эстетическое, а «способность» этих категорий проявляться то как время, то как пространство. Так, эстетика Волги определяет устойчивость, самодостаточность нравственных определений Волги именно потому, что переводит процессуальность-время в вечность, становление — в ставшее, превращая категории этики в свойства самой культуры. Эстетический смысл Волги как величественной красавицы выражает органическую целостность эстетической формы и бытия, содержания жизни Волги. Он несет в себе смысл доброты материнства, Дома родного, с одной стороны, но с другой — смысл свободы, творчества, смелости, отражающих динамические аспекты этой красоты. Именно это сочетание и определяет бытийный статус эстетики Волги, получающей, таким образом, статус высшей «инстанции» жизни и смысла для человека.
Значение этого статуса особенно отчетливо проявляется в моменты высшего напряжения, смертельной опасности, угрожающей жизни человека и культуры, тогда взаимопереходы эстетического и этического становятся особенно динамичными, внося новые смыслы в привычный образ, символ и идеал. Так, в годы Отечественной войны знаменитое «За Волгой для нас земли нет!» означало не только военное требование, долг защитников Сталинграда, но и то, что вместе с потерей пространства Волги прекращается и время бытия страны. 3десь красота Волги как источника жизни связана с [25] ответственностью за ее спасение, и наоборот, сам долг становится прекрасным и возвышенньм, поднимая человеческий дух на новую высоту.
Таким образом, континуальная связь этического и эстетического, раскрывает их глубинную внутреннюю включенность в бытие культуры как ее особых модусов, позволяя многогранно осуществлять функции нормативности, регулятивности, формирования жизненных смыслов. Прояснение этой связи предполагает и определенную ответственность за качество программ сохранения и развития Волги как культурного пространства-времени, поскольку становится очевидным, что в их основу должны быть положены установки, адекватные самой культуре Поволжья.
Добавить комментарий