Общее и особенное в учении о бхакти согласно представлениям школы Гаудия

[210]

«Бхакти — это эмоциональная приверженность в отличие от знания или действия. Посредством бхакти мы отдаем наши эмоциональные потенции служению божеству» 1. Подобное определение, безусловно, очерчивает контуры бхакти, но не описывает специфики этого феномена индийской религиозной мысли. Идея бхакти была впервые серьезно развита в «Бхагавад-гите» и впоследствии, благодаря усилиям многочисленных популяризаторов и реформаторов, стала неким символом индийской народной религиозности и тем самым весьма быстро утратила свою сакральность. Став расхожим выражением, понятие бхакти вошло в самые разные доктрины как философского, так и эстетического толка. Бхактами были столь разные поэты и мыслители, как Рамананда, Видьяпати, Кабир, Тулсидас, Сурдас, Гуру Нанак, Мирабаи, Чайтанья. Чрезмерно широкий объем понятия бхакти не должен, однако, вводить в заблуждение, которое могло бы скрыть от глаз тот факт, что внутри движения бхакти было множество различных идей и интерпретаций.

Учение о бхакти школы Гаудия также имеет как черты, общие для всей традиции бхакти, так и специфические аспекты, характерные лишь для этой школы и ни в какой другой не встречающиеся. Как вишнуитское (вайшнавское) направление в философии Веданты, школа Гаудия принимает постулаты, общие для вишну-бхакти в целом, изложенные в учении четырех [211] вайшнавских учительских традиций: Шри, Брахма, Рудра и Кумара-сампрадайях. Эти постулаты таковы:

• Объектом бхакти является Абсолют, понимаемый как Бог-личность, наделенный, в отличие от Брахмана Адвайта-веданты, предикатами — достояниями (бхага), отсюда учение об Абсолюте как Бхага-ване, обладателе достояний, согласно Вишну-пуране (6.5.47) — таких, как красота, богатство, сила, слава, знание и отрешенность, присущих Ему в безграничной степени;
  
• Бхакти универсально и не зависит ни от каких ограничений. Любой искренний человек, независимо от своего вероисповедания, национальности, пола и возраста может следовать пути бхакти;
  
• Согласно учению бхакти, искренняя вера (шраддха) преобладает над эмпирическим опытом и дискурсивным мышлением. Истина бхакти носит характер Откровения, посещающего сердце сверхлогическим, таинственным и непредсказуемым образом.
  

Вместе с тем, понимание бхакти школой Гаудия имеет множество уникальных особенностей. В «Бхакти-расамрита-синдху» (1.1.11) Рупа Госвами приводит определение бхакти, которое может служить характеристикой именно гаудия-учения: «Истинным бхакти называется духовное бескорыстное любовное служение Кришне, совершаемое позитивно и лишенное любых примесей — кармической деятельности, джняны и т. п» Такое толкование отличает учение Гаудия от других учений вишнуизма (или, как мы будем называть его далее, вайшнавизма).

В таких вайшнавских доктринах, как двайта и вишиштадвайта признаются определенные компромиссы с идеей освобождения от сансары — мукти, толкуемой вайшнавами не как мукти в учении Шанкары — саюджья-мукти, а как вхождение в трансцендентную, сверхфизическую обитель Абсолюта и вечное служение Ему как личности. Такое мукти может быть четырех видов — саршти (разделение части достояний Абсолюта), салокья (проживание в мире Абсолюта), сарупья (обретение облика, качественно подобного облику Абсолюта) или [212] самипья-мукти (присоединение к ближайшему окружению Абсолюта). Также для этих доктрин характерен интерес к Богу в Его аспекте величия и могущества (айшварья). Две другие знаменитые системы вайшнавской теологии — шуддхадвайта и двайтадвайта хотя, как и Гаудия, понимают бхакти как служение Абсолюту в Его «сладостном» (мадхурья), а не могущественном (айшаварья) аспекте, тем не менее не придают столь исключительного значения идее безграничной милости и сострадания (аударья), воплощением которого Гаудия-вайшнавы признают Его шакти, Шримати Радхарани. Для Гаудия-вайшнавов главный и, можно сказать, единственный интерес представляет мадхурья — прекрасный и упоительный аспект Абсолютной Личности, к которому обращаются как источнику безграничного милосердия (аударья), не уделяя внимания никаким иным идеям. Примером правильного, согласно пониманию Гаудия, настроения являются слова самого Чайтаньи, сказавшего в «Шикшаштакам», что его не привлекают ни богатства, ни общественное положение, ни прекрасные женщины, ни слава великого проповедника, также он не желает освобождения от сансары. Единственное его стремление — это служение Кришне («Шикшаштакам», 4) и безразлично, примет Кришна это служение или нет, приблизит к Себе или оттолкнет, откроет Себя или навсегда останется сокрытым — для бхакты нет иного занятия в жизни, кроме служения (бхакти) Кришне («Шикшаштакам», 8).

Устремленное к Богу в Его аспекте Высшего Возлюбленного, бхакти есть выражение чувства духовной любви — дживы, чувства, отличающегося совершенным бескорыстием. Этот принципиальный момент часто остается в тени, когда в исследованиях заходит речь об учении школы Гаудия, поэтому на нем стоит остановиться подробнее. Для этого обратимся к статье Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура под названием «Сокровище Бхакти». Здесь излагается диалог Рупы Госвами и Шри Чайтаньи, в котором дается общее понятие о бхакти-расе — особом внутреннем настроении, которое должно сопутствовать бхакти. Чайтанья описывает бхакти с помощью метафоры, сравнивая бхакти с растением, которое вначале скрыто внутри [213] крошечного семечка. Джива должна посеять это семя в сердце и заботливо поливать. «Живительной влагой» для него служит слушание и повторение Имени Кришны. Постепенно бхакти вырастает, и когда достаточно вырастет, оно пробьет оболочку материального мира (сферы сагуна, состоящей из грубого и более тонкого слоя — физической реальности и тонкоматериального уровня), и выйдет в мир ниргуна, область надматериального. Пройдя через сферу Брахмана, бхакти попадает на почву Паравьомы, бесконечного трансцендентного мира. Там бхакти растет до тех пор, пока не достигнет высшей сферы духовного бытия, Голоки Вринадваны, где найдет прибежище у стоп Кришны. «Все это время», — говорится в статье, — «садовник [джива] должен питать его живительной влагой слушания и повторения имени Кришны».

Прорастание бхакти означает постепенное изменение сознания, в ходе которого происходит полное преображение, образование качественно нового духовного тела. Путь такого преобразования, при всей кажущейся простоте практики, требует огромной решимости и самоотречения. Бхактисиддханта Сарасвати цитирует «Чайтанья чаритамриту» Кришнадаса Кавираджи, где говорится, что пока в уме сохраняется хотя бы малейшее стремление к чувственным удовольствиям, или, напротив, к отказу от них, в нем не проснется любовь к Богу, несмотря на самое прилежное соблюдение заповедей. Мирские желания, даже такие как стремление прослыть святым праведником, должны быть отвергнуты, что уж и говорить о более грубых удовольствиях, например, любовных утехах, якобы являющихся «подлинным смыслом» Кришна-бхакти. Часто встречаемое толкование бхакти как соединения «инь-янь» начал, мужского и женского, должно быть признано, с этих позиций, явным недоразумением. В философской поэме «Пракрита раса шата душини», написанной тем же Бхактисиддхантой Сарасвати, худшим видом заблуждения именуется идея о том, что какие-то мирские привязанности «полезны» для развития бхакти. Один из стихов этой поэмы (ст. 70) гласит: «Если человек теряет разум при мысли о чувственных удовольствиях, если он надеется обрести счастье в мире материи, ему никогда не войти [214] в реальность духовного мира». Далее (ст. 73) читаем: «Тот, кто считает, что достоинства и вечные деяния Господа Кришны можно воспринять материальными чувствами, никогда не победит вожделения». А «пока человеку небезразлична мирская суета, ему рано слушать речи об исполненном чистого сознания духовном мире Господа» (ст. 78).

Статья «Сокровище Бхакти» делает акцент на опасностях, грозящих нежному развивающемуся растению бхакти. Его могут «обглодать животные или обжечь палящие лучи солнца». Эти опасные животные и жестокость природы символизируют оскорбления (апарадхи), среди которых самое страшное — высокомерное отношение к святому (вайшнаву). Прочие апарадхи могут быть вызваны непониманием природы Имени Бога, приравниванием его к обычному физическому слову. Другая опасность — это «сорняки», которые растут вместе с бхакти, и, если садовник-джива беспечен, могут заглушить и даже погубить бхакти. Такими сорняками являются стремление к наживе, славе и почету, дурные наклонности, жестокость к людям и другим живым существам, желание наслаждений или освобождения от них (просветленный покой, брахма-нирвана, считается опасностью для бхакти даже большей, чем склонность к чувственным удовольствиям. По словам одного из величайших представителей школы Гаудия, Бхакти Ракшак Шридхара Свами, «полуправда опаснее лжи», поэтому достижение нирваны или состояния единства с Брахманом, можно ошибочно принять за цель духовного пути, что, по единодушному мнению Гаудия-вайшнавов, будет глубоким падением незадачливого искателя, «последней уловкой майи», которая закроет ему доступ к истинному сокровищу — чистой любви к Богу). Поэтому, говорит статья, «обязанность садовника — отсекать посторонние ветви сразу при их появлении. Тогда растение будет развиваться правильно и, в конце концов, достигнет Вриндавана, земли Кришны».

Подвести итог этой работе можно, вновь вспомнив «Бхакти-расамрита-синдху», где Рупа Госвами говорит, что, так как мало кто служит Богу хотя бы без малейшего желания собственной выгоды, то истинное бхакти встречается крайне редко [215] и достичь его неимоверно трудно (су-дурлабхам). Подобная высота идеала и преклонение перед истинным бхакти как перед величайшей и редкостной ценностью в высшей степени характерно для Гаудия-вайшнавизма.