Высадка 1 июля 1798 г. 37000 солдат Наполеона Бонапарта в Александрии только ухудшило положение Коптской Церкви, и без того пребывавшей в состоянии полного упадка. Как только сведения о вторжении французов достигли Каира, в Диван поступили предложения об ответных мерах обороны, среди которых было и предложение о полнейшем истреблении всех христиан. И только ответное наступление войск Ибрахим-бея спасло египетских христиан, в том числе и коптов, от полного уничтожения.
Бедственное состояние Коптской Церкви было усугублено расколом, ставшим следствием инославного миссионерского влияния (в 1630 г., с согласия копского патриарха, началась миссионерская деятельность католиков, и католические монахи начали совершать в коптских храмах латинские богослужения и проводить проповедническую деятельность в коптских монастырях Фиваиды и Нитрии, то есть в самом сердце коптского аскетизма, а уже в 1824 г. папа Лев XII при поддержке Мухаммеда Али создал коптскую католическую Патриархию). Мало того, начиная с 1840 г. на Коптскую Церковь обрушились новые трудности, когда первые получившие образование миряне, объединившись с миссионерами из Базельского «Миссионерского общества», потребовали проведения преобразований внутри Церкви. Все это — и состояние оскудения, и переживание бурь и волнений инославного вторжения — получило свое отражение в беседах, которые состоялись между преосвященным Порфирием и представителями коптского духовенства. В этом отношении весьма показательна, например, его беседа с игуменом Даудом:
— Пирамиды уцелели, но надписи вместе с облицовкою их пропали. Жаль этой потери. С нею мы лишены знания о первобытном состоянии Египта. Не менее жаль и того, что утратился язык ваш древний.
Игумен покачал головою и с сожалением проговорил:
— Увы! Только крокодилы, да копты не говорят своим языком.
— Вам надлежит возобновить его.
— Как же это можно?
— Учредите училища и с помощью словарей коптско-арабских, которые валяются в ваших монастырях, изучайте древний язык свой и говорите на нем.
— Совет ваш приятен, но неудобоисполним. Все народы идут вперед: одни мы, копты, назад. Мы рабы в цепях. А такие люди говорят языком господ своих.
— Но ведь есть же у вас какие-нибудь училища.
— Захотели вы света у людей, сидящих впотьмах. Какие у нас училища? Молодые монахи в монастырях учатся читать и писать по-старокоптски и, не понимая сего языка, читают на нем в церквах. Вот и все наше просвещение!
— А преподается ли этот язык в училище английского миссионера Лидера? (в Каире — А.К.).
— Велики ли успехи его?
— Невелики. Он выучил сорок юношей и представил их нашему патриарху для рукоположения в священники. Но владыка (патриарх коптский апа Бутрос (Петр) VII — А. К.) сначала объявил ему словесно, что они должны жениться и состоять десять лет под испытанием, потом написал для них обязательство, по которому они
[138]
должны учить народ, что два естества во Христе по соединении стали одно, что хлеб и вино в Евхаристии прелагаются в тело и кровь Христову, что надобно почитать Божью Матерь, святых, крест, иконы, мощи и строго содержать все посты, установленные апостолами и святыми отцами, и тому подобное. Когда Лидер прочел это обязательство, скинул шляпу и во гневе ушел от патриарха. А питомцы его сделались англичанами по вере.
— Учатся ли у него девочки?
— Супостат приводит к нему и их
Отправляясь в Египет, преосвященный Порфирий был убежден, что копты, восприняв учение свв. Афанасия и Кирилла Александрийских об исповедании «единого естества Бога — Слова воплощенного», говоривших, собственно, о соединении таким образом двух естеств в одну ипостась, не поняли этого смысла, и преложив два естества в одно, не захотели внести это, утвержденное на IV-ом Вселенском соборе в Халкидоне (451 г.) положение в свои соборные вероисповедания, чтобы не дать повода к заключению, будто они вместе с Евтихием признают во Христе только одно Божественное начало и естество или сливают два естества в одно, и в то же время старались внести в символ веры изречение: «единое естество Бога — Слова воплощенное», дабы убедиться, что подписывающие такой символ не признают вместе с Несторием двух различных естеств во Христе. Так подозрения с одной стороны и опасение с другой произвели разделение среди христиан: апу Диоскора I, патриарха Александрийского и его приверженцев обвинили в исповедании слияния двух естеств в одно (то есть, собственно, в монофизитстве), а он, в свою очередь, обвинил отцов Халкидонского собора в единомыслии с Несторием. Таковыми представлялись причины отпадения коптов от Вселенского Православия во времена преосвященного Порфирия и таковыми же они видятся в наше время: «Причина же их (монофизитов — А.К.) разрыва с Православной Церковью заключается, вне всяких сомнений, в догматическом разногласиии…». Но вот, познакомившись поближе с вероучением Коптской Церкви (оно было изложено в особом, посвященном исключительно этому вопросу, сочинении), преосвященный Порфирий обнаруживает, что копты, равно как и другие монофизиты (армяне, сиро — яковиты, эфиопы и соседи последних — шойцы) прекрасно осведомлены о единогласном исповедании и изречении святыми отцами двух естеств во Христе и по соединении их и, мало того, сами исповедуют то же самое учение, и удивляются, и сожалеют, когда слышат, что им приписывается та ересь, которую они прокляли, и в своем удивлении восклицают: «Святые Афанасий Великий и Кирилл Александрийский употребляли изречение: «Исповедуем одно естество Слова воплощенное», но разумели не слияние, и не изменение или преложение двух естеств в одно, а теснейшее соединение их. То же самое разумеем и мы, когда говорим, что два естества по соединении стали одно естество. Мы анафематствуем как тех, которые с Несторием разделяют два естества, так и тех, которые с Евтихием сливают или соединяют их в одно и исповедуем соединение их без изменения свойств их, только выражаем это исповедание не так, как выражают его греки». Затем, при исследовании символов веры, вводимых для паствы собственной Церкви коптскими патриархами уже после Халкидонского собора, преосвященный Порфирий нашел подтверждение этим словам. Оказалось, что в вероисповедании [139] патриарха Шенути сказано: «Бог Слово восприял естество человеческое и соединил его с Собою тесным соединением, сохранив свойства того и другого естества… Единородный Сын Божий присоединил к Себе тело без изменения, смешения или разделения», а в вероисповедании патриарха Мины II (958 — 976 гг.) говорится: «Исповедуем естество единое и Лицо единое Слова единого, совокуплено из двух чрез единение, обаче без уничтожения, смешения и повреждения обоим» (см. там же).
Все эти находки, ставившие под сомнение принадлежность коптов, равно как и и других единоверных им народов Ближнего Востока, к тому классическому монофизическому вероисповеданию, которое отражено в трудах Православных святителей V — VII вв. и в «Деяниях Вселенских соборов», побудили преосвященного Порфирия во время второй его поездки на Восток в 1858 г. (она была предпринята по поручению Святейшего Правительствующего Синода и имела целью возобновление сношений с коптским духовенством в Египте) заявить представителям коптского духовенства: «Копты, мы, вы, все мы держим один Никео-Константинопольский Символ веры (его, этот символ, впервые встречающийся в деяниях отвергаемого коптами Халкидонского собора, содержит, как оказалось, коптский Часослов, хотя сам этот символ никогда не упоминается ни в церквах, ни в домах коптов, ибо не освящен их древним преданием. — А.К.) без всякого изменения его. А что касается до учения о Лице Богочеловека; то у нас и у вас лишь буква этого учения не одинакова, а смысл один и тот же». И вот после такого вступления, заключающего в себе сделанный преосвященным Порфирием вывод об учении, исподуемом Коптской Церковью, он предлагает следующий образ действий: «Перестанем употреблять в катехизисах, в богословских системах, в проповедях, в разговорах устаревшие и невнятные выражения: «два естества во Христе составляют одно естество», или «одну ипостась», «во Христе есть две воли и два действования», или «тождество двух воль и двух действований». Будем говорить проще и вернее, вот так: «Иисус Христос есть совершенный Бог и совершенный человек, в котором не слитно и неизменно сохранились все свойства Божества и человечества по соединении их», как это исповедуете вы, исповедуем и мы: тогда исчезнет недоверчивость между вами и нами. Тогда мы увидим, что у нас один Господь и одна вера, и что никакого воссоединения не нужно, а надобно только возобновить прежний союз братской любви». Путь к осуществлению этой цели представлялся ему таковым: «А что бы я сделал … Я положил бы начало сближения Коптской Церкви с нашею в лице одного Коптского владыки. Я, во имя истины и правды, твердо сказал бы ему, что Святейший Синод Всероссийский прислал меня к Его Блаженству с благою вестию о том, что этот Синод и сним вся Российская Церковь ни его, ни подведомых ему епископов и священников, ни паствы их не считают еретиками — монофизитами, а признают своими братьями по Вере и по чину Богослужения, несмотря на малую разность церковных обрядов, которая не расторгает единства Веры и Любви. Указав ему в своей книге о Вероучении и Богослужении Коптов (выдержки из нее приводились выше — А.К.) общие у нас с ними молитвы, вечерние, полунощные, утренние, часовые, превознесши похвалами все четыре литургии их, нимало не отличающиеся от наших по смыслу и догмату, напомнив ему, что у них священнодействуются одни и те же таинства и содержатся одни и те же правила святых апостолов и Вселенских соборов Никейского и Константинопольского I и одно и то же иконопочитание, одобренное седьмым Вселенским собором, изъяснив ему, что мы так же, как и они, проклинаем ереси Нестория и Евтихия, и что четвертый Вселенский собор в Халкидоне содержал учение святого Кирилла Александрийского о Лице Богочеловека и выразил оное его же словами, я склонил бы его написать послание к нашему Святейшему Синоду и выразить в нем, что вся Египетская Церковь вместе с ним, [140] издревле, сердцем и устами исповедует Никео — Царьградский Символ Веры без всякого прибавления к нему или изменения его, анафематствует ереси Нестория и Евтихия и верует, что «Иисус Христос, единородный Сын Бога живого, есть совершенный Бог и совершенный человек, в котором все свойства божества и человечества сохранены неслитно, нераздельно, неизменно, а в заключении просить Богоубедительных молитв его и покровительства Российской Церкви и Державы таящемуся в Египте христианству. Это послание увенчало бы миссионерский труд мой в Египте. Ничего более, кроме этого венца, я не домогался бы у Коптского владыки, как посланный нашим Синодом благовестник» (см. там же). Мы можем только догадываться, какой отклик нашли эти призывы болеющего душой за судьбу Коптской Церкви преосвященного Порфирия среди коптских иерархов. Однако, известно, что возглавлявший тогда Коптскую Церковь патриарх Кирилл IV (1854 — 1861 гг.) и Александрийский Православный патриарх Каллиник (1859 — 1861 гг.), не без влияния преосвященного Порфирия в 1861 г. согласились осуществить союз обеих Церквей. C деятельностью апы Кирилла IV связано оживление Коптской Церкви. Обнаружив вопиющее невежество коптских священнослужителей, он основал коптский колледж, в котором, помимо арабского, изучались еще коптский (мечта преосвященного Порфирия, таким образом, сбылась), турецкий, английский, французский и итальянский языки, а кроме того преподавались математика, география и другие светские предметы. Апа Кирилл создал первую типографию, печатавшую церковные книги, строил церковные здания. При нем число епископий возросло с 10-ти до 20-ти, не считая еще и двух зарубежных. Однако, подобная деятельность вызывала подозрения у некоторых предстоятелей Коптской Церкви, усматривавших во всех этих преобразованиях всего лишь вредное влияние католических и протестантских миссионеров. Это глухое сопротивление выливалось порою в недопонимания и столкновения между мирянами и иерархией, что, в свою очередь, вызывало немилость к патриарху со стороны светских властей. Так или иначе, но дело объединения было прервано в связи со смертью патриарха Каллиника и трагической кончиной апы Кирилла IV.
Взаимоотношения между обеими Церквами были возобновлены лишь по окончании второй мировой войны, когда православный митрополит Неврокопский Георгий вступил в переписку и прения с Коптским патриархом Юсабом II и другими коптскими иерархами. Юсаб II со вниманием отнесся к вопросу о сближении с Православной Церковью и создал особый совет для изучения этой проблемы. Тогда же митрополит Георгий написал труд под названием «Союз Коптской Церкви с Православной», в котором впервые было выдвинуто утверждение, что апа Диоскор I был осужден Халкидонским собором как еретик не за вопросы и разногласия в вероучении, а за нежелание явиться в Халкидон для оправдания. Послания с выражением любви и предложением установить сотрудничество и единство направляли коптам и Всеправославное совещание Святой Горы в 1930-ом году, и Вселенская Патриархия (Константинополь) в 1951 г. в связи с 1500-летием IV Вселенского собора, и другие Всеправославные совещания. Копты, в свою очередь, горячо откликнулись на призыв православных и послали своих представителей на празднование 1000-летия Святой Горы Афон, на встречи в Монреале, Рочестере, Орхусе, Бристоле и Женеве. Совещание Глав Древних Восточных Церквей в Аддис-Абебе (январь 1965 г.) и заседание межправославного богословского совета по диалогу с Древними Восточными Церквами (август 1971 г.) в Аддис-Абебе показали решимость обеих сторон в продолжении трудов ради [141] сближения. 12 ноября 1970 г. постановлением Святейшего Синода Русской Православной Церкви решено одобрить итоги состоявшейся в августе того же года встречи между богословами Православных и нехалкидонитских Церквей и известить об этом Глав Поместных (Православных Древневосточных) Церквей.
В 1985 г. начался современный диалог православных с монофизитами. В итоге на совещании 1989 г. (при отсутствии представителей Русской Православной Церкви) было предложено вероучительное соглашение. В 1990 г. на совещании в Шамбези подписано соглашение, предложившее общее согласованное вероисповедание обеих Церквей. И там же в 1993 г. приняты «Предложения по снятию анафем». Однако положения этих соглашений вызвали резко отрицательные оценки православных иерархов, не без основания усмотревших в них возобновление монофелитской ереси.
Признавая, что Коптская Церковь по догматике,богослужению и устройству очень близка Русской Православной Церкви и живет той же духовной атмосферой, черпаемой из общих источников древнейшего восточного предания и искренне желая скорейшего воссоединения, православные иерархи призывают к осторожности в поиске правильного пути преобразования богословского диалога, который, сохраняя неиспорченной Православную веру, предоставлял бы возможность безболезненного возвращения в нее монофизитов. Именно об этом мечтал преосвященный Порфирий (Успенский) почти полтора века тому назад.
Добавить комментарий