Разделяя весь мир на «область веры» (своё) и «область войны» (другое), ислам с относительным терпением относится к определённым иноверческим образованиям, продолжающим своё защищённое договорами бытие внутри мусульманского мира. Такие образования, составляющие по отношению к исламу свой другой мир веры, подразделяются на этнические Церкви и этно-религиозные общины. Этно-религиозная община — образование, отличающееся и от Церкви, и от этноса. Если Церковь есть единое общество всех православно (с точки зрения данной Церкви) верующих, а этнос, в свою очередь, определяется как исторически сложившаяся на определенном участке суши совокупность людей, обладающая единым языком, общими, относительно постоянными особенностями культуры, психики и общим самосознанием, то включая в себя все эти признаки, этно-религиозная община имеет ещё и ряд не отмеченных здесь особенностей.
О природе Церкви на Ближнем и Среднем Востоке существует три представления. Одно, понимает ее как общность в значительной степени земную, члены которой объединены не только общей верой, но и законами, нравами и обычаями. Христиане Ближнего и Среднего Востока видят себя прежде всего в качестве живущего по особым, отличным от законов соседних народов, установлениям, но одновременно рядоположенного со всеми прочими «нового народа». Древнее представление о народе не только как о племенном (этническом), но и как о религиозном единстве, перешло, с принятием христианства, на представление о Церкви и успешно вписалось в круг устоявшихся представлений, даже не взирая на то, что закон и вера христиан данного направления рассматривались здесь как единственно истинные. Другое представление определяет Церковь как особую, ни с чем не сравнимой ценность, основанную прежде всего на искупительной [6] жертве Иисуса Христа. Видимое выражение этой мистической общности состоит при этом не столько в единстве учения и образа жизни, сколько в таинствах веры и прежде всего в крещении и евхаристии.
И, наконец, третье, возникшее гораздо позже, представление о Церкви выводит вперед клир как иерархическое объединение и в силу особых условий, вроде целибата белого духовенства и жесткого порядка подчинения.
Самосознание христианских общин Ближнего и Среднего Востока можно определить следующим образом: если последнее из указанных здесь представлений (то есть иерархическое объединение) в наибольшей степени присуще католическим миссиям и униатским Церквам, а второе (мистическая общность) вполне соответствует православной экклесиологии, то первое («новый народ») являет собою самосознание представителей неправославных Церквей.
Если в древности этнические и религиозные границы совпадали, то по мере развития общества и усиления связей между отдельными этносами стали возникать более широкие, полиэтнические религиозные общности, в которых одну религию исповедуют несколько разных народов. Одновременно с этим начали учащаться случаи, когда одна часть этноса принимала новую веру, а другая продолжала придерживаться старой. Принадлежность же разных частей одного и того же народа к нескольким вероисповеданиям способствует возникновению внутри этого народа культурно-бытовых различий и в итоге приводит к образованию этно-религиозных общин.
Таким образом, можно сказать, что этническая Церковь есть объединение всех православно, с ее точки зрения, верующих, в пределах какого-либо определенного народа, объединение, отличающееся от основной части этноса по некоторым этногенетическим признакам. Этническая Церковь, как правило, — «живая окаменелость» — последний остаток древнего народа, часто исконного населения данной страны, сохраняющий своеобразие только в религиозной жизни. Примерно то же самое, за исключением только признаков церковности, представляет собою и этно-религиозная община. К этнической Церкви этно-религиозная община относится как общее к частному, ибо не всякая этно-религиозная община является этнической Церковью, но всякая этническая Церковь является этно-религиозной общиной.
Отделив этнические Церкви от этно-религиозных общин, отметим прежде всего то, что церкви объединяет принадлежность к общему христианскому вероисповеданию, хотя и понимаемому ими догматически различно. В силу этого, этнические Церкви подразделяются [7] по своему отношению к древнехристианским ересям — несториан ству (сирийцы-несториане), монофизитству (сирийцы-иаковиты и копты) и монофелитству (марониты). Все же остальные нехристианс кие этно-религиозные общины, в свою очередь, подразделяются по исповедуемой вере, ответвлениями которой эти общины, собственно, и являются — зороастрийской, иудейской, мусульманской или даже языческой. Так, зороастрийцами являются парсы и гебры, йезиды и мандеи; иудеями — караимы, фалаша и самаритяне, мусульманами — друзы и, наконец, к язычникам относится уже исчезнувшая община харранских сабиев.
Однако, именовать неправославных христиан Востока «новым народом» можно с весьма значительной степенью условности. Каждая из Этнических Церквей возводит свое происхождение в историко-церковном отношении к апостольским временам (копты — к св. ап. Марку, все сирийцы, в том числе и марониты, — к св. ап. Фоме), а в этническом — к одному из народов Древнего Ближнего Востока (копты, с достаточным основанием, считают себя прямыми потомками древних египтян, сирийцы-иаковиты и несториане — уже с несколько меньшим основанием — потомками древних ассирийцев, а марониты — со значительно меньшим основанием — потомками древних финикийцев). От окружающего их арабо-мусульманского населения все эти общины отличаются прежде всего верой: они — христиане. Но этой же верой они отличаются и от всех значительных христианских Церквей. Если подходить с точки зрения самоотождествления, то чаще всего они именуют свое сообщество Церковью, носящей название по народу, из которого в основном происходят ее приверженцы, то есть Восточная (несторианская), Антиохийская и всего Востока (маронитская), Александрийская и пяти Маркусийских областей (Коптская) и Церковь св. ап. Фомы (иаковитская, в том числе и Малабарская в Индии). А поскольку всё это признаки географические или этнические (египетская, сирийская), то вполне правомерно называть их, в отличие от Вселенской, этническими Церквами Востока. Исходя из этого, можно также утверждать, что все они представляют собою своеобразные «живые окаменелости» на этнической и религиозной карте Ближнего и Среднего Востока.
Развитие религии на Древнем Ближнем и Среднем Востоке шло от почитания местных божеств к почитанию божеств государственных и далее — к божествам имперским и на этой ступени язычество сменяется «религиями Писания», то есть зороастризмом, христианством, иудаизмом и, наконец, исламом. Но помимо этого, главного [8] пути развития существует еще иной путь, своеобразный путь в обратную сторону и в обратном порядке. Это и есть путь от «мировой религии» к этно-религиозной общине и этнической Церкви. Возникая в эпоху империй или, по крайней мере, владельческих государств, «мировые религии», идут назад, к религиям малых государственных образований и, наконец, замкнутых в себе общин, численность которых постепенно сокращается, и даже в качестве самоназвания такие общины принимают имя того народа, среди которого и получают наибольшее распространение. Так, теряя один из важнейших своих признаков — вселенскость — Церкви, некогда поместные, превращаются в этнические, а нехристианские «религии Писания», замыкаясь в какой-либо части некогда исповедовавшего их народа и придерживаясь теперь мировоззрения «избранного остатка», превращаются в этно-религиозные общины. Следует заметить, что в случае, когда исповедуемая ими вера почти исчезла, такие общины становятся общинами последних представителей данного вероисповедания, чудом сохранив шихся в течение столь долгого времени, но если сама вера продолжа ет свое историческое существование, то такая община (прежде всего это касается этнических Церквей) воспринимается как живой остаток древней, казалось бы изжитой Церковью ереси.
Находясь внутри иноверческого, а часто ещё и инокультурного сообщества, этно-религиозные общины оказываются перед необходи мостью самоопределения. Особенно важным для них было и остаётся сохранение единства общины и целостности вероисповедания. Важнейшим основанием достижения этой цели были и остаются глубокая религиозность и особое значение религиозного образования, которые всегда отличали представителей таких общин. Не менее важно для них и чувство единства общины, сколь бы рассеянны ни были её члены по разным странам мира. Отличаются они и деятельной внутриобщинной жизнью, что проявляется прежде всего в распространении благотвори тельных обществ и в росте числа образованных членов общины, которые стремятся к изменению положения своей общины в иноверческом обществе, для чего опять-таки необходимо улучшение благосостояния членов общины. При этом общественная деятельность подобных членов общины двояка: одни из них осознают свою принадлежность к основному народу данной страны, тогда как другие продолжают считать свою общины отдельным народом. В целом они, не отказываясь от принадлежности к общине, осознают себя при этом частью основного народа той страны, в которой живут, и поэтому ставят потребности всего народа в целом выше потребностей своей общины.
[9]
Надо сказать, что в Арабском мире, где, собственно, и проживает большинство представителей Этнических Церквей и этно-религиоз ных общин, крепнет убеждение в том, что все жители этой части мира составляют единую семитскую или арабскую расу. Что же касается различных древних этнических общностей, то они смешались с арабами и восприняли черты арабского характера и теперь все семиты есть единый народ, а значит подлинная история арабов есть совокупная история всех семитов (мнение ливанца М. Дарузы и сирийца Э. Раббата). Будучи самым древним и самым распространённым среди прочих семитских языков, арабский язык, по мере завоевания арабами новых стран, усваивался их населением и поглощал местные языки. Связанное с распространением ислама арабское завоевание окончательно восстановило изначальный союз семитов и установило первенство языка над расой в странах со смешанным населением (мнение ведущего теоретика арабского национализма ад-Дина аль-Хатиба, высказанное им ещё в 1920-е годы). А значит историческое наследие не ограничивается исламом, но охватывает всё, что оставлено в самых различных областях знания всеми культурами, которые когда-либо существовали на земле Ближнего и Среднего Востока (мнение египетской исследовательницы Бинт аш-Шати/ Аиши Абдаррахман). Мало того, все светские националисты (и сирийцы Мишель Афляк и Кустантин Зурейк, и египтяне Г.А. Насер и М. Аммара, и иранец Абдррахман аль-Баззаз) считали, что принятие арабами ислама есть не более, чем эпизод в истории Арабского мира, хотя и важный и культурообразующий, но не единственно определяющий. И вообще «уруба», то есть арабизм, дух арабского этнического самосознания существовал ещё задолго до принятия ислама, ислам же и арабы не всегда и не всюду были нераздельны. В силу этого все доисламские культуры Арабского мира — шумерская, ассиро-вавилонская, египетская, финикийская, карфагенская — всего лишь составляющие арабской культуры.
И наконец, касаясь самоопределения Этнических Церквей и этно-религиозных общин Ближнего и Среднего Востока в русле арабского национализма, следует отметить ведущее значение сирийских и египетских христиан в разработке этой панарабской идеологии (сириец Э. Раббат, египтянин К. Зурейк). Все религии, считает К. Зурейк, есть лишь различные видопроявления истины и в силу этого им свойствен ны единство и приемлемость для всех. По мнению другого христианского автора Х.И. Кубруси, возникшее на Востоке первоначальное христианство было затем извращено и искажено европейцами, которые [10] превратили его в религию рабства. Ислам же есть религия демократии и терпимости, а так как все истинные религии имеют единую цель, то есть любовь к Богу и людям, то, в силу этого, согласно К. Зурейку, они обладают единой и приемлемой для всех истиной. Каждый араб, вне зависимости от своего вероисповедания, должен чтить Мухаммада, если не как пророка, то хотя бы как героя арабско го национализма и вообще надо почитать ислам как религию исторического и культурного самоутверждения арабской нации. Мало того, ислам — одна из причин возникновения арабской науки и, не поняв его, невозможно постичь арабское наследие, которое является частью современной культуры. В силу всех этих соображений восточные христиане должны, как считает Х.И. Кубруси, принять ислам и тем самым вернуться к истинному христианству, а то, что ислам есть религия арабов — всего лишь новый довод в пользу принятия его христианами. В исламе христиане вновь обретут свою культуру и растворятся в ней (мнение христианина М. Афляка — основателя баасистс кой партии). При этом указывается, что и мусульмане должны сделать свой шаг к подобному объединению, то есть им надо вернуться к первоначальному исламу, ибо современный ислам далёк от ислама настоящего.
В целом подобные рассуждения образованных представителей этно-религиозных общин не только определяют их мировоззрение как свой другой мир веры в отношении ислама, но и указывают на понимание отсутствия у подобных образований своего будущего. Возможно, часть членов нехалкидонских христианских общин Востока со временем воссоединится с Православием или же католичеством, всех же остальных, в том числе и нехристиан ждёт, по-видимому, полное растворение в исламе.
Добавить комментарий