Историко-философский анализ феномена человека позволяет констатировать, что, несмотря на усилия мыслителей всех предшествующих эпох, человека продолжает хранить свою загадку, инициируя множество версий по вопросам: откуда он и какова его природа.
Вся история человечества свидетельствует о пограничности человека. Он рожден природой. Своим становлением обязан обществу, а развитием — только себе. Будучи эксцентричным, человек единственное существо, способное выйти за свои пределы, взглянуть на себя со стороны, осуществить самоанализ и отредактировать свое поведение, свое отношение к миру. Человеку под силу переступить реальность сущего, спроектировать должное (желаемое) своего «я» и сделать попытку осуществить этот проект в процессе своей жизнедеятельности, заявив о себе как субъект и объект, режиссер и актер, демиург и творение.
Человек постоянно заявляет о себе как существо вечной неудовлетворенности, что инициирует его проявления в самых различных ипостасях. Наделенный разумом, он есть единственное существо, способное осознать свое бытие как проблему. Более того, он обязан эту проблему осмыслить и решить, поскольку уже не может вернуться к дочеловеческому отношению с природой. Он должен обрести свое место в системе «природа — общество — человек», заявив о своем духовном измерении.
Историко-философский анализ феномена человека позволяет поставить вопрос и о сущности человека. Этому содействует плодотворное единство философского и естественнонаучного знания. Сущность человека напрямую связана с проблемой его происхождения. Существует ряд версий возникновения человека в диапазоне от божественного творения до результата эволюции природы. XX век в качестве парадигмы принял концепцию эволюции. Поэтому актуальным остается вопрос, чем отличается человек от высокоорганизованного животного; как человек прошел дорогу от животного состояния до существа с претензией выполнить особое назначение в мире.
Человек как некая целостность, открытая миру, включает такие компоненты, как: уровень природного (биологического); уровень духовного; уровень социального (общественного); уровень родового (общечеловеческого) и уровень космического. В своем единстве эти уровни обеспечивают сущность человека, особую и неповторимую, принципиально отличную от сущности других проявлений жизни на Земле. Онтологическим основанием бытия человека являются его сущностные силы, способность к целесообразной деятельности. Главное качество человека — его человеческое содержание.
[32]
Человек принадлежит одновременно двум мирам: феноменальному и интеллегибельному. Преодолевая свою феноменальность, он создает свой собственный лик и свое содержание на пути диалога и разрешения противоречия души и тела. В поисках себя за пределами своей природы, человек использует игру и творчество. Он проектирует желаемый образ и идет на риск выбора, перечеркнув все другие возможные варианты. Человек живет в определенной культурной парадигме, которая задает определенную направленность и вызывает определенные ассоциации. Выступая субъектом возможного, человек постоянно демонстрирует свое состояние неудовлетворенности сущим, свою готовность изменить это состояние.
В своем развитии человечество прошло долгий путь, отстаивая идеалы и утверждая право рассматривать жизнь, в том числе и жизнь человека, как высшую ценность. Но право, не признающее обязанностей, превращается в абстракцию, в оторванность от реального бытия человека. Поэтому защита гуманистических идеалов сопряжена с повышением ответственности человека за свою деятельность на путях преодоления разобщенности людей. И человека на этом пути оправдывает не успех, а сознание, что он сделал все, что мог сделать в той или иной проблемной ситуации, проявляя свою меру человечности.
На дороге эволюции, от человека как двуного животного до существа с претензией нести ответственность за себя и за весь мир, изменялось понятие человеческого в человеке. Каждая эпоха вносила что-то свое с тем, чтобы на рубеже XXI века, рассматривая человеческое в человеке, можно было бы отметить его составляющие:
- стыд и совесть;
- сострадание как солидарность, но не жалость;
- удивление и благоговение перед красотой мира;
- принятие жизни как высшей ценности;
- ответственность за себя, за свою деятельность.
Этот ряд остается открытым для будущих поколений. По некоторым составляющим продолжается полемика, но ясно одно: человек, лишенный человеческого, может быть кем угодно, но он не может быть человеком, не может быть «челом века». Человек, совершающий злодеяние, ответственен за свои поступки даже тогда, когда он выполняет приказ, и даже тогда, когда невыполнение приказа грозит ему смертью. Ответственность несет отдающий приказ и его исполнитель. Можно говорить о разной мере ответственности, но неправомерно поднимать даже сам вопрос об уходе от ответственности. Любой поступок есть единица деятельности человека, а его деятельность — есть способ существования и осуществления своего бытия. И каждый шаг бытия человека сопряжен с мерой его ответственности. Чувство ответственности в жизни человека выступает своеобразным «фонарем Диогена», когда при его свете жизнь общества и жизнь отдельного человека предстает в крупном плане, являет свои «-измы»: отчужденность и враж- [33] дебность, нетерпение и нетерпимость, равнодушие и предательство; когда человек расстается с иллюзией, что он может уйти из общества, отгородиться от других людей. Одиночество не спасает. Только через понимание и принятие других, только через возрастание чувства ответственности, человек может разорвать трагическую безысходность своего одиночества, преодолеть культ равнодушия.
Мера ответственности за себя, за свои поступки породила и социальную ориентированность человека в направлении «от горизонта одного к горизонту всех». И хотя эта ориентированность осложняется в мире отчуждения и дисгармонии, тем не менее существует надежда обрести гармонию в системе «природа — общество — человек», приблизить мир к успешному решению платоновской проблемы единства индивидуальной добродетели и общественной справедливости.
Только через другого, через общество может человек найти и самовыразить себя. Бегство от других, от проблем общественного бытия — не выход, ибо в социальном измерении человек является прежде всего личностью. А убежать от самого себя еще никому не удавалось.
Историческая разобщенность стран и народов, расовые предрассудки, национальная рознь и другие обесчеловечивающие факторы в известной мере усложняют дорогу к диалогу через терпение и терпимость, но повышают ценность формирования общечеловеческих связей, где мир формальной рациональности уступает место миру свободного выбора в дилемме: иметь или быть.
Взаимосвязь ответственности человека и его социальная ориентированность предполагают утверждение самоценности человека. 18 век в лице И. Канта подарил человечеству три аксиомы категорического императива:
поступай так, чтобы правило твоего поведения могло стать правилом для всех;
в своих поступках исходи из того, что всякий другой человек является высшей ценностью, его нельзя рассматривать как цель;
все поступки должны быть ориентированы на общее благо.
Эти аксиомы в своем триединстве заложили основание самоценности человека, реализовав преемственность вклада всех эпох и поколений, включая аксиому Конфуция: «Не делай другим того, чего не желаешь себе».
ХХ век продолжает демонстрировать, что нет более высокой ценности, чем жизнь человека. Любые попытки переоценки оборачиваются деградацией человечества, ставят под сомнение его перспективу. Начиная с Нового времени капиталистический способ производства утвердил не только формальную рациональность, но и заложил основания общества отчуждения вследствие фетишизации товара, денег и даже капитала. Изменился капитализм, но и на рубеже XXI века не изменилась его сущность, о чем свидетельствует феномен отчужденного общества. Люди в этом обществе чувствуют себя неуютно, пытаются уйти в одиночество. Но этот шаг противоес- [34] тественен, ибо одиночество лишает человеческую жизнь смысла, превращает ее в абсурд.
Будучи производным пяти начал: космического, родового, природного, духовного и социального, человек может выступать в различных ипостасях. О человеке как личности мы говорим в том случае, если его качества по отношению к другим направлены во вне; когда он заявляет о своей экстравертности. В том случае, если речь идет о внутренних переживаниях, когда человек заявляет о своей интровертности, человек являет свой духовный мир и заявляет о своей неповторимой индивидуальности.
Эти две ипостаси проявления человеческого «я» взаимосвязаны, как и все остальное. И только абстрагируясь от всех других проявлений человеческого «я», можно вести речь о духовном измерении человека.
В античной философии «дух» означает «дыхание». Этот носитель жизни имеет и другое название — душа. Душа является носителем жизненной энергии человека, обеспечивая его активность и поведение, сохраняя тайну своего бытия.
Употребляемое в настоящее время понятие духовности сложилось в период романтики и идеализма немецкой классической философии.
Духовность человека сама себя созидает в силовом поле напряжения между сущим и должным (желаемым), находясь постоянно в состоянии борения с другими измерениями (началами) человеческого «я», а также с условиями внешней среды своего существования и самовыражения.
Самосозидание субъективной духовности происходит не в отрыве, а в органической связи с развитием объективной духовности. Последнее проявляется в форме культуры. Культура органически соединяет поколения, реализуя преемственность прошлого, настоящего и будущего. Освоение и усвоение опредмеченного опыта объективной духовности есть условие становления и развития человеческого в человеке; есть предпосылка для самовыражения человека через его духовный мир.
Не без основания говорят о том, что человек рождается трижды. В физических муках матери он рождается как возможность стать человеком. Человеческий детеныш демонстрирует поразительную неготовность с точки зрения биологических форм приспособления, но зато высокую степень обучаемости 1.
В общении с другими, в социальных конфликтах и коллизиях через освоение прав и обязанностей рождается общественный человек — личность.
И только в самоборении, в состоянии диалога с самим собой, в муках поиска своего «я» рождается духовный человек.
Итак, в этот мир человек приходит не по своей воле. Личностью (общественным человеком) становится через других и другое. А вот духовность [35]
его зависит от него и только от него. Еще мыслитель античности Аристотель в своем учении о душе подметил три фазы ее развития, которые, в свою очередь, обуславливают развитие и самовыражение человека. Философ выделял растительный, животный и собственно человеческий этапы становления человеческой души. Его учение несет на себе печать эпохи античного мира. Оно тяготеет к метафоре. Но есть в этом учении то рациональное зерно, которое заставляет обращаться к философскому наследию Аристотеля и спустя 2,5 тысячи лет.
В развитии души античный мыслитель выделил ее возможное и действительное состояние, оговорив, что только от усилий самого человека зависит, сможет ли он подняться до состояния человеческой души, преодолев этапы ее растительного и животного состояния, или будет самоосуществляться в мире природы и людей на скотском уровне.
Только «духовной жаждою томим», преодолевая себя и переступая через рутинность повседневности, человек поднимается до уровня метафизических проблем своего бытия и уже в пределах своего духовного измерения задумывается над своей сущностью и своим существованием, пытаясь ответить на извечные вопрос: что он может знать о мире своего бытия, что он должен делать, чтобы оставаться человеком, и на что смеет надеяться?
Духовное рождение человека осознается и переживается как состояние внутренней свободы, как преображение мира внутреннего и иное видение мира внешнего. Идеальный случай духовного рождения воспроизводит А.С. Пушкин в своем «Пророке», герой которого, как бы умирая, рождается заново. И рождаясь духовно, он обретает способность постигать глубинную суть мира и своего места в мире. Он по-иному видит, по-иному слышит, по-иному чувствует сердцем и по-иному может выразить эту суть в слове своем. Ибо он созрел до готовности «глаголом жечь сердца людей» 2.
Таким образом, духовное измерение человека демонстрирует открытость миру и ориентированность на гуманистические ценности, на приумножение человеческого в человеке.
Духовность — это не абстрактное, а конкретное состояние. Ее «лакмусовой бумагой» является открытость прежде всего ближнему миру. Мера деятельной любви к миру ближнему становится правилом отношения и к миру дальнему, где человек в своей открытости и своем отношении к миру постоянно подпитывает и приумножает свое человеческое содержание.
Существенной характеристикой духовного мира человека является его уникальность, абсолютная индивидуальность. Поэтому с полным основанием можно сделать вывод о том, что каждый человек, если он в своем развитии достиг высот человеческого содержания, обладает своим духовным миром.
[36]
Духовный мир человека имеет свою структуру, в которой можно выделить три довольно объемных измерения: «святое», «священное» и «светское». Первое измерение является определяющим. Оно ориентировано на общечеловеческие ценности мира, через проекцию которых человек уже определяет и выстраивает свое отношение к миру в целом. Это отношение «Я — Мир».
Второе измерение («священное»), есть отчужденная форма святого, своеобразная его проекция на историю и культуру своего Отечества. Это отношение можно выразить в схеме «Я — Мы».
Наконец, третье измерение («светское») — это проекция священного в повседневность человеческого бытия. Она предполагает схему «Я — Ты», за которой стоит внутренний диалог «Я — Я».
Первое отношение, «Я — Мир», не имеет внешней оценки, поскольку это отношение проявляется только опосредованно, через второе и третье измерение. Что касается отношений «Я — Мы» и «Я — Ты», то они подлежат оценке с позиции общепринятых норм и ожиданий. Поскольку эти нормы и ожидания носят довольно-таки усредненный характер с ориентацией на среднего человека массы, то по настоящему высоко духовные люди в глазах этого среднего человека кажутся неадекватными реальной действительности. Их рассматривают как разновидность донкихотов.
Но именно эти донкихоты осуществляют преемственность и приумножение гуманистических ценностей, выступая стержнем культуры, ориентиром истории. Ибо высоко духовные люди, а не серая посредственность, и являются «солью» Мира, духовными скрепами Отечества и идеалом повседневного бытия.
Добавить комментарий