Понимание «святости» в контексте народного ислама на примере аулийа Астраханской области

УДК 130.2

[49]Аннотация: В предлагаемой публикации рассматривается проблема понимания святости в феномене мусульманского народного культа святых. Уделяется пристальное внимание отношениям «официального» ислама (ислама богословов) и народной его редакции к концепту святости. Анализируется механизм и условия признания человека святым, а также выявляется связь между данным механизмом в народной мусульманской религиозности и избранничеством духами в доисламской традиции.

Ключевые слова: ислам, культ святых, аулийа, мусульманская народная религиозность.

Распространение ислама на обширных территориях Азии, Африки и Европы определило разнообразие форм религиозных традиций у различных мусульманских народов. Современный ислам далек от монолитности и единства, он скорее представляет собой комплекс разноречивых воззрений и практик, объединенных между собой ключевыми догматами: шестью столпами имана и пятью ислама. Так, ведущий российский этнограф С.Н.Абашин отмечает: «Специалистам хорошо известно, что ислам не дает однозначного ответа на вопрос, какие именно представления и нормы, за исключением небольшого числа догматов, нужно считать мусульманскими, а какие таковыми считать никак нельзя» [1, с. 130]. В то же время, несмотря на кажущуюся сложность в определении, которое процитировали выше, мы не можем не отметить, что неотъемлемой частью ислама (пусть и народной его «редакции») является культ святых, который занимает важное место в религиозной жизни большинства мусульман. Однако и он отличается значительной вариативностью в зависимости от региона

Общепризнанным в современной гуманитарной науке считается мнение о том, что именно культ святых стал тем фактором, который позволил безболезненно инкорпорировать в структуру ислама множество домусульманских языческих верований и обрядов, тем самым катализировав процесс распространения новой религии [7, с. 21]. Конечно, необходимо отметить, что мы ни в коей мере не ставим своей целью рассмотрение феномена мусульманского культа святых, как формы [50]некоего «архаического пережитка». Хотя данный культ, будучи своеобразным проявлением «народного ислама» (popular Islam), всегда находился в конфронтации с «официальным» исламом (исламом богословов), для множества верующих поклонения ءايلوأ (араб. аулийа, «приближенные Аллаха», «святой»; ед. ч. يلو , вали) до сих пор является неотъемлемой частью их веры [ref=1:1][/ref].

Однако принятие в себя различных местных верований, привело к формированию региональных форм ислама, в первую очередь в его народной редакции, которая непосредственно соприкасалась с домусульманскими воззрениями. Разумеется, своеобразными отличиями обладают и сами «культы святых». Только В.Н.Басилов известный советский религиовед, занимавшийся рассмотрением данного феномена, в своих работах выделял четыре крупных группы святых, в зависимости от тех доисламских культов, под влиянием которых, по его мнению, они формировались. К этим группам он отнес: образы мусульманских святых, вобравшие в себя черты шаманских духов-помощников; культа языческих богов; культа предков; культа духов-покровителей музыкантов и певцов [подробнее см.: 2, с. 138-139]. Однако современные исследователи, такие как И.В.Стасевич, А.В.Сызранов и другие признают, что количество таких групп, естественно, намного больше, а их отличия могут наблюдаться не только от региона к региону, но и внутри одной исследуемой области, при условии расселения на ее территории разных этносов.

Более того, стоит отметить, что в принципе никакого централизованного единообразия ни в форме поклонения святым, ни в представлении о нем невозможно, поскольку априори отсутствует структура, которая бы могла отвечать за «канонизацию» святого, унифицируя представления о святости. Святостью, по мнению исламских богословов, может обладать только Аллах. Так одним из его имен, упоминаемых в Коране, является эпитет аль-Куддус [ref=2:1][/ref], что переводят как «Пресвятой». В тоже время люди, согласно мусульманской богословской традиции, не могут обладать святостью, а только праведностью, то есть такого рода состоянием, когда жизнь верующего соответствует нормам шариата, а сам он обладает правильными воззрениями и совершает праведные дела. В связи с этим «официальный» ислам весьма негативно относится к самой идее «культа святых», которая рассматривается, в лучшем случае, как бид’а (недопустимое новшество), а в худшем как ширк, то есть проявление «язычества», «многобожия».

Однако подобное разнообразие, свободное от влияния каких-либо централизованных институций, позволяет рассмотреть, что именно «народным исламом» рассматривается как «святость», каковы ее признаки и проявления. Не имея возможности полно отобразить укоренившиеся представления о святости в мусульманской народной среде, в рамках этой работы мы постараемся максимально прояснить границы проявления святого в человеке. Сделано это будет на основании полевого материала, полученного авторами во время этнографических экспе[51]диций, проходивших на территории Астраханской области [ref=3:1][/ref], в ходе которых была собрана информация о мусульманских святых местах данного региона. Традиционно полиэтнический район Нижнего Поволжья представлен четырьмя крупными этносами, которые сыграли значительную роль в формировании культурного ландшафта: русскими, татарами, казахами и ногайцами. Однако в рамках данного исследования мы будем рассматривать только три последних, поскольку представители этих народностей исповедуют ислам. Также необходимо отметить, что значительного взаимопроникновения татарской и ногайской культур в регионе, которое отмечается рядом исследователей [3, с. 79], отразилось и на уровне народной религиозности. В связи с этим, мы можем говорить о функционировании двух крупных культовых систем: татаро-ногайских и казахских святых мест. Сейчас на территории Астраханской области находится порядка сорока мусульманских святых мест (аулийа), часть из них почти полностью забыта, другая наоборот продолжает оставаться популярной у паломников. Для того чтобы более плотно подойти к вопросу об определении понимания святости в «народном исламе», мы постарались систематизировать все известные нам данные о биографии всех мусульманских святых Астраханской области. Условно все аулийа можно разделить на несколько групп (в делении мы будем пользоваться не методом поиска «пережитков», а «агиографическим» анализом):

1. Суфии, проповедники. Сюда относится большая часть святых – Сеит-баба Хожетаевский, Махмуд-эфенди ал-Алмали ад-Дагистани, Яхмарджи/Ямгурши-ишан, Махмуд-ишан, Абдулваххаб-хазрят и другие.
   
2. Шаманы-баксы, целители – Айжамал-ханым (женщина целитель), Бигман-ата (мужчина целитель), Мугульсум-кыз и Гульсум-кыз (девочки-гадалки) и др.
   
3. Родоночальники – Букей-хан (основатель Букеевской Орды), Абдрахман Тукли-баба Шашлы-адже (предок хана Эдиге, основателя Ногайской Орды) и др
   

Однако данная трехчастная модель, к сожалению, не может охватить весь набор святых мест, представленных в регионе. Существует целый ряд святых, кто имеет свою собственную уникальную для рассматриваемой территории агиографию, которую нельзя уместить в рамках этих трех типов. Так, например, в Астраханской области есть могила Джигит-бабы – святого, который был обладателем волшебного коня, благодаря которому ему удавалось моментально переносить астраханских мусульман в Мекку для хаджа. Сюда же мы можем отнести и казахского композитора Курмангазы Сагырбайулы, к которому люди возносят просьбы так же, как к другим святым. Курмангазы при жизни не достигал особых высот в вопросах веры. Более того, он неоднократно преследовался оренбургскими властями за конокрадство. Однако Курмангазы обладал удивительным даром игры на домбре, который, по преданию, граничил с колдовством. Так, согласно одной из легенд, игра на домбре помогла Курмангазы чудесным образом исчезнуть из тюрьмы, куда его заключили.

Рассматривая представленный выше материал, мы можем отметить, что те люди, которые почитаются в народе святыми, находятся в значительной обосо[52]бленности друг от друга. Среди них есть и те, кто соответствуют мусульманскому пониманию праведности и те, кто далек от него (баксы – гадалки и целительницы, а также Курмангазы). Также стоит отметить, что хотя среди перечисленных нами святых есть большое количество тех, кто и при жизни отличался некими сверхъестественными характеристиками (чудотворец Махмуд-эфенди, Гульсум-кыз и Мунгульсум-кыз), есть и те, кто при жизни не совершал никаких чудес (карамат), например, Букей-хан или Абдрахман Сайхаджи.

Однако у всех из вышеперечисленных святых существуют свои культы поклонения, люди признают их определенными авторитетами, приходят к ним на могилы, чтобы просить о помощи. Таким образом, становится очевидно, что народное понимание «святости» отличается от «канонического» мусульманского понимания праведности.

В связи с этим следующим шагом в нашей попытке ответить на вопрос о том, что именно подразумевается под святостью, стало наше обращение к терминологическим особенностям этого понятия в «народном исламе». Как уже было сказано выше, в регионе присутствуют две крупные культурные группы татаро-ногайская и казахская. Для первых характерно определение святого человека через арабское слово аулийа (ед. ч. вали) – «святые», «находящиеся под покровительством (Аллаха)», «близкие, друзья (Аллаха)» [6, с. 45], которое зачастую используется как форма единственного числа, и может обозначать как самого святого, так и его могилу.

Однако более перспективным для данного исследования, на наш взгляд, является другое определение, которое давалось «святым людям» казахами – иелi, что можно перевести как «имеющий небесного хозяина», «духа-покровителя», что подразумевает избранничество духами данного человека в услужение. Важно отметить, что тюркское слово иелi – слово, не испытавшее на себе влияния арабского языка, вероятнее всего, лучше показывает первоначальное отношение людей к «святым» как к людям, которые отмечены избранничеством духов-предков. Татарское слово аулийа скорее всего стало всего лишь попыткой подыскать подобный термин в арабском языке, переосмыслив его и сузив. Теперь уже «святой» находится не под покровительством духов-предков или духов в общем, а конкретно под покровительством только Аллаха.

Кроме того, в казахском языке существует еще одно слово для обозначения святых – қасиетті, что можно перевести как те, кто обладает қасиет – внутренней особенностью, силой. Эти два термина непосредственно связаны между собой, потому что қасиет – это сила, которая дается предками, и которая обозначает, что ты ими отмечен.

Сложность и проработанность воззрений казахской народной религиозности, которые строятся вокруг двух приведенных выше понятий, а также непосредственно тюркоязычное происхождение указывает на их более древний характер, по сравнению с татарским термином аулийа, что отмечается и И.В. Стасевич в ее работе «Практика поклонения сакральным объектам и предметам в традиционной и современной культуре казахов и киргизов» [8, с. 272].

Таким образом, рассматривая понимание «святости» именно как формы связанности с различного рода духами, мы можем найти единую основу, которая[53]объединяет все приведенные нами группы «святых». И праведники-ишаны, и шаманы-баксы, и целители, и родоначальники, и выдающиеся акыны обладают некой особенностью, которая дана им духами-покровителями. Из этого можно заключить, что праведность (в каноническом мусульманском понимании) в какой-то степени также рассматривается как конкретная особенность, которая была дана Аллахом.

Суммируя все вышесказанное, мы должны подвести итог: мусульманская народная религиозность определяет святость шире, чем «официальный» ислам, не только как праведность, но и как наличие любой силы, особенности, которая даже может идти вразрез с представлением о достойном мусульманине. Первоначально эта сила показывала отмеченность перед духами. В процессе проникновения ислама народный взгляд переосмыслил суфийское понятие аулийа, отождествив потусторонние силы, ранее представлявшиеся в образе духов-предков с Аллахом, сохранив при этом представление о «святом» как о человеке силы. Наличие такой особенности в архаическом сознании автоматически постулировало наличие у человека и других неординарных способностей, характерных для данной традиции.

The notion of sainthood in popular Islam: a case study of Astrakhan awliya

Nikita Khazov, Vesta Ivanova

Abstract: This is a research of conception of sainthood in Muslim popular hierolatry phenomenon in this work. The close attention is given to relations between theologian Islam and its popular version. There is an analysis of mechanism and condition of recognition the person to being saint and there is a revealing of connection between this mechanism in the popular Islam and election by spirits in pre-Islamic tradition. Keywords: Islam, saints, awliya, local cults.

© Н.К.Хазов, В.А.Иванова, 2016