Философская рефлексия и актуализация сознания человека

[76]

Духовная ситуация времени, переживаемого нами и обозначаемая такими терминами как кризис идентичности, экзистенциальный вакуум, свидетельствует об изменениях оснований человеческого существования.
[77]

Представители синергетики, исследующие сложные процессы самоорганизации в системах самой разной природы, в том числе и социальных, скажут в этой связи, что за состоянием неравновесия следует ожидать переход. И переход этот характеризуется как возникновение порядка из хаоса. Это связано с тем, что под влиянием самых незначительных воздействий система в состоянии неустойчивости может резко изменить свое состояние.

Имел ли место в истории человечества период, который по своему напряжению был бы подобен нашему времени и вместе с тем свидетельствовал о трансформации социальной системы? Согласно К. Ясперсу, который вводит понятие «осевое время» и дает его характеристики, это — время примерно между 800 и 200 годами до н. э. Мифологической эпохе с ее спокойной устойчивостью пришел конец. Началась борьба рациональности и рационально проверенного опыта против мифа (логоса против мифа), затем борьба за трансцендентного Бога… Народы, не воспринявшие идей осевого времени, остаются на уровне «природного» существования, их жизнь неисторична… В осевое время основным является именно общее в историческом развитии, прорыв к сохранившимся по сей день принципам человеческой жизни в пограничной ситуации… Тем, что свершилось тогда, что было создано и продумано в то время, человечество живет вплоть до сего дня 1.

Конечно, речь не идет о буквальном сравнении двух эпох — осевого времени и ситуации, в которой мы ныне оказались со всей ее внешней атрибутикой. Вместе с тем можно утверждать, что хотя народы нашего региона в той или иной мере воспринимали идеи осевого времени, им был неведом еще тот духовный переворот, когда возникло недоверие к непосредственному опыту и эмпирическому знанию, вследствие чего были подвергнуты анализу все бессознательно принятые ранее воззрения и обычаи.

Не всем народам было суждено осуществить прорыв в осевое время. Некоторые остались на уровне природного существования до нынешнего дня. Другие же — попадая в орбиты влияния высоких культур, в той или иной мере интегрировались в них. Более того, в зависимости от степени соприкосновения с осевым временем некоторые народы, [78] как например, романо-германские, познали преобразующее значение рефлексии. Именно эти народы в течение последних веков оказали глобальное и революционизирующее влияние практически на все народы земного шара.

Необходимо обратить особое внимание на то, что степень соразмерности осевому времени не у всех народов оказывалась одинаковой. Поэтому некоторые народы хотя и включались в сферы действия культур, затронутых осевым временем, однако во многом лишь внешне, продолжая по существу оставаться закрытыми историческому процессу. Не раз, например, в российскую действительность властными структурами внедрялся западный опыт. Ярким примером тому являются петровские реформы, реформы Александра II, П.А. Столыпина. Однако друг и наставник А.С. Пушкина П.Я. Чаадаев, много размышлявший о важности «первотолчка» в духовной жизни народов, так характеризовал роль и место России в общем порядке мира: «Мы растем, но не зреем; идем вперед, но по какому-то косвенному направлению, не ведущему к цели. Мы подобны детям, которых не заставляли рассуждать. Возмужав, они не имеют ничего собственного; все их знание во внешности их существования, во внешности вся душа их… Силлогизм Запада нам неизвестен… Лучшие идеи от недостатка связи и последовательности, как бесплодные призраки, цепенеют в нашем мозгу. Человек теряется, не находя средств придти в соотношение, связаться с тем, что ему предшествует и что последует. Он лишается всякой уверенности, всякой твердости; им не руководствуется чувство непрерывного существования, и он заблуждается в мире. Такие потерявшиеся существа встречаются во всех странах, но у нас эта черта общая» 2.

Автор «Философического письма», отрывок из которого приведен выше, обозначил реалии, которые сложны для осознания, однако инвариантны во времени и обладают мощной силой в плане своего воспроизводства. Не случайно, уже наш современник М.К. Мамардашвили, размышляя о ситуации, в которой мы родились и сформировались, пишет: «большевизм вообще возник из материализации абсолютных понятий. То есть из предположения, что абсолютные понятия — [79] как раз те понятия, которые прежде всего должны быть реализованы. Должны быть не просто образцом… В России же такая вещь могла развиться, я бы сказал, просто в силу отсутствия традиции отвлеченной культуры… А в обществе — вот эта мания пощупать абсолютные понятия. Пощупать — и тогда я в них поверю, или — давайте их осуществим, причем в абсолютности. Большевики осуществляли — и реально — именно абсолютные понятия, иначе не было бы такой нетерпимости ко всему остальному. Поэтому они себя считали монополистами истины» 3.

Если говорить о Киргизстане, то проблемы, о которых говорилось выше, характерны и для местного населения еще и в связи с тем, что практически вплоть до ХХ века традиционное общества было его естественным состоянием. Для мышления членов такого общества характерно отождествление идей и действительности, неразличение естественного и сверхъестественного. Подобная особенность исключает возможность внутренних противоречий, что может приводить к убеждениям, не имеющим отношения к реальности. При этом основная задача мышления — не подвергать сомнению традиционные верования, а находить способы примирения со сложившимся положением вещей.

По причине отсутствия изменений мышлению нужна только конкретная информация. Поэтому абстракции могут игнорироваться. В этом случае традиционные взгляды принимаются автоматически. Исходные импульсы для рефлексии, направленные на критический подход к господствующим взглядам, не могут получать соответствующих обоснований вследствие отсутствия культуры отвлеченного мышления.

При практической реализации указанных установок традиционного общества человек не имеет возможности выделяться за пределы природных явлений, власти социума и т. д. Человек одушевлен не более чем эти безличностные начала.

Через поклонение трансцендентным силам утверждается, по сути, безразличие к самоценности человеческой жизни в ее личностном своеобразии. Подобная практика объясняет отсутствие у человека стремления к критической мысли, самоопределению и развитию. [80] Устойчивость определенных стереотипов, базирующихся на неизменности, как основном догмате традиционного типа мышления, связана и с неразличением прошлого, настоящего и будущего. «Вовсе не обязательно, — отмечает Д. Сорос, — чтобы традиционный тип мышления рушился, когда происходят перемены в условиях существования. Традиция исключительно гибка и подвижна, пока ей не угрожают альтернативы. Она включает в себя все общепризнанные объяснения по определению. Как только появляется новое общепризнанное объяснение, оно автоматически становится традиционным, и, поскольку размыта граница между прошлым и настоящим, оно будет восприниматься так, как будто существовало от века. Таким образом, даже изменяющийся мир может достаточно долгое время казаться неизменным» 4.

Уникальность нынешнего положения в том, что ориентация на общечеловеческие ценности была обусловлена не внутренней логикой развития закрытых обществ, а детерминирована внешними обстоятельствами и геополитической ситуацией. Вместе с тем, выбор политического курса на построение правового государства, становление рыночной экономики и гражданского общества в Киргизстане означал направленность на интеграцию в мировое сообщество, необходимость принятия практических мер на этом пути.

Прошедшие годы показали, что побуждение к переменам и реальное их осуществление — не одно и тоже. Поэтому исчезновение внешней атрибутики прежней системы ценностей, принятие новых законов, становление современных институтов — недостаточное условие для соразмерности открытому обществу.

Переходный период порождает множество проблем, среди которых — преодоление различных форм отчуждения, а также установление новых связей между человеком и социумом. Конфликт ценностей, неизбежный в подобных ситуациях, приобретает разные формы своего проявления. В этой связи представляется, что развитие, наряду с институциональными изменениями, во многом будет зависеть и от изменения глубинных структур сознания, расширения границ понимания наших сограждан, совершенствования их способностей к межкультурному диалогу. Это — взаимосвязанные процессы. Поэтому внешняя детерминация должна находиться в органической связи с внутренней.
[81]

Эволюция сознания невозможна без анализа того, как устроено само сознание, понимания его специфики. Важно получение ответов и на многие другие вопросы, в том числе, касающиеся историчности содержания сознания, его активности и т. д.

В связи со сказанным выше будет предпринята попытка обозначить один из механизмов становления новых ценностных ориентаций в условиях, когда исчерпаны ресурсы прежних. Дело в том, что помимо воли людей прошлые ориентации могут воспроизводиться во внутреннем мире в качестве догм, стереотипов и иллюзий. Подобная ситуация, как следствие онтологизированности традиций и идеологических форм, еще не содержит в себе условий различения знания и веры, знания и мнения. Тождество разного не совсем уж безобидно, поскольку тормозит становление внутренних возможностей развития.

Вместе с тем анализ особенностей сознания граждан нашей страны свидетельствует о том, что под оболочкой во многом еще статусно присвоенных ценностей передовых культур сохранилась исходная основа. Именно данная основа продолжает до сих пор оказывать конституирующее воздействие на всю систему общественных отношений. Поэтому не случайно, что характерное для менталитета киргизов, русских и других народов, проживающих в республике, отсутствие личностной автономии по отношению к государству, общностям, нормам и идеям, затрудняет становление их как субъектов своей жизнедеятельности. Именно поэтому предположение о том будто свобода людей с прежней ментальностью является достаточным основанием для решения возникающих проблем, обнаружило свою ограниченность.

Стало понятно, что новое общество не является прямым продолжением прежнего. И причина здесь думается в том, что «войти» в современную реальность сегодня очень сложно, поскольку она во многом интерсубъективна, эпистемна, семиотична, наукоемка и искусственно-техническая.

В условиях проводимых реформ важны позитивные результаты, которые во многом зависят от внутренней готовности к переменам. Вместе с тем к этой внутренней готовности нужно еще подойти и морально и интеллектуально. Как это может происходить?

Дело в том, что новые связи и отношения не являются прямым продолжением прежних. Это принципиально иная ситуация, которой [82] нет в прошлом опыте. Предположим в этой связи, что та или иная деятельность не дает ожидаемых результатов. Естественно, что она будет корректироваться. В этом случае возможны, по крайней мере, две ситуации. В первом случае результатов, скорее всего, не будет по причине осуществления усилий в контексте прежних норм деятельности. К чему это может приводить? Подобное развитие событий чревато ощущениями абсурдности бытия со всеми своими отрицательными последствиями, носящими деструктивный характер. Но может случиться и так, что огромное напряжение, возникшее в результате внутреннего противоречия, будет направлено в позитивное русло. Такая возможность предполагает трансцендирование от наличной действительности. Механизмом поворота сознания на себя является рефлексия.

Поскольку отношения зависимости человека в основе своей институализированы, то рефлексия над самоидентификацией очень затруднительна. В этом случае ряд процессов протекает безотчетно. Поэтому важно, если будут отрефлексированы априорные онтологические структуры в потоке сознания. Именно вследствие указанных выше причин данные структуры не дают возможности сознанию быть открытым, а значит — развивающимся. От характера же изменений в сознании будут в определенной мере зависеть темпы и направление наших реформ. Причем развитие в этом случае будет детерминироваться уже не только внешними причинами, но и внутренними факторами, что имеет принципиальное значение.

В свете сказанного рефлексия обнаруживается как механизм автономизации индивидуального сознания, который создает возможности для становления субъектов, ориентированных на смысл, инициативы и развитие.

Через постижение существования как свободного акта и первичной реальности начинает проявляться новая онтология, вне которой нет ничего, что превосходило бы подлинное человеческое бытие по своей значимости и масштабу.

Переход на иной уровень сознания приводит к фактическому обесцениванию проявлений мифологического и догматического типов мировоззрений, их символических и институализированных форм.

Понимание специфики обозначившегося предполагает актуализацию вопросов, связанных с проектированием измерений, в которых реализуется универсальность человека. Человек может быть [83] соразмерным обществу, в котором живет, мыслить и действовать самостоятельно, сознательно сотрудничая с другими людьми. Путь этот сложный, противоречивый, но необходимый. И смысл его заключается в способности человека пережить и преодолеть ощущения абсурдности своего бытия в условиях, когда рушится вера, имевшая свои основания вовне. При этом происходит его самоопределение и развитие в усложняющемся мире. Самоопределение личности предполагает и созидание. Будущее становится подобным прошлому, если самоопределение не случается. И, напротив, если самоопределение происходит, то проектируемые планы имеют возможность включаться в реальность. При этом ситуация осмысленного существования предполагает конструктивное сотрудничество граждан страны в выявлении и решении практических задач, требующих наличия общей воли.

В случае выделения и актуализации рефлексивных процессов становится возможным решение проблем, которые до этого не могли быть даже сформулированы. В контексте принципиально новых задач, которые вынуждены решать для себя граждане нашей страны значимость рефлексии должна возрастать. Рефлексивный анализ как новое качество интеллектуальной деятельности возникает в связи с тем, что для понимания изменяющего мира необходим тип мышления, который характеризуется использованием абстракций. Поэтому человек должен научиться мыслить в категориях не только реально существующего, но и того, что могло бы быть. В этой связи анализу подлежит не только сущее, но и бесконечный ряд возможностей, который может быть сокращен до обозримых размеров путем применения обобщений, законов причинности и других абстракций. Все должно считаться возможным, пока не доказано обратное.

Как результат рефлексивных процессов критическое мышление способно гораздо ближе подойти к познанию действительности, чем традиционное мышление, которое в своем распоряжении имеет лишь одну интерпретацию. Для ситуации меняющегося мира критическое мышление обнаруживает свои преимущества и перед догматическим.

Благодаря рефлексии десакрализуются основания, которые детерминировали системы ценностных ориентаций. Более того, обозначается их деперсонализирующее содержание, которое инвариантно ориентировано на воспроизводство отчужденных форм жизнедеятельности.
[84]

Однако обозначение такого механизма как рефлексия обнаруживает ряд сложностей ее осуществления. Прежде всего, сложность осуществления рефлексии связана с господством в прошлом традиционного и догматического типов мышления. Подобное положение и объясняет неразвитость рефлексивного познания и опыта работы с идеальными планами деятельности. Обозначение такого механизма как рефлексия обнаруживает и другие проблемы. Так, например, допустим, что как-то удалось повернуть сознание на себя. И тотчас же возникает проблема, связанная с тем, что внешний мир и сам человек представлены в сознании не натурально, а как-то иначе, то есть трансформировано. Поэтому необходимы, как минимум, орудия расшифровки, различения, считывания, обозначения, классификации и оперирования данностями сознания.

Осуществление указанных процедур обнаруживает зависимость интеллектуальной деятельности от анализа его механизмов и процессов. Именно поэтому новый внутренний опыт, полученный благодаря выделению абстрактных объектов и оперированию ими, позволяет сознанию освобождаться от власти объектов гипостазированных. Актуализация сознания тем самым приводит к тому, что философия становится органической частью человеческого бытия.