Проблема рациональной легитимации дискурсов справедливости

[284]

Быстрые социальные и технические изменения в современном обществе привели к появлению целого ряда проблем, оказывающих влияние на жизнь общества в целом. К ним можно отнести кризис экономической и политической власти, проблему оправдания насилия, проблемы национально-культурной идентичности, конфликты цивилизаций, религиозно-этнические конфликты, проблемы биомедицинской этики, гендерные проблемы, проблемы экологии и т.д. Общим для всех этих проблем является то, что они предстают перед человечеством в качестве актуальных нравственных проблем. Устоявшиеся способы их решения не могут удовлетворить участников, затрагиваемых этими процессами, прежде всего с точки зрения взаимного признания справедливости потенциально достигаемых результатов. Разрешение этих и многих других аналогичных вопросов требует их теоретического осмысления. Дифференциация и обобщение дискурсов справедливости, в конечном итоге, позволит обеспечить рационально-логическую легитимацию в рамках совместной деятельности людей, принадлежащих разным социальным группам [285] (этническим, религиозным, профессиональным и т.д.), а также действующим в разным сферах социальной и частной жизни.

Актуальность темы заключается в том, что современное человечество столкнулось с целым рядом политических, экономических, социальных и культурных проблем, требующих морального осмысления. Социально-политические институты и способы решения конфликтных ситуаций, которые были относительно эффективными в XX веке, в начале XXI зачастую рассматриваются как источники проблем и конфликтов, разъединяющие, а не объединяющие человечество (процесс глобализации, цивилизационно-культурные и религиозные конфликты на международном и внутригосударственном уровнях и т.д.). Происходящие социально-политические и культурные изменения и их осознание привели к тому, что основания нравственности стали искать преимущественно не в универсализме публично-правовой сферы общественной жизни, а в так называемых «структурах повседневности» (в широком смысле).

Различные традиционно-культурные практики повседневности стали областью бытия нравственности, в связи с чем возник вопрос о дифференциации нравственности в зависимости от «персонификации» культурно-исторического контекста, что нашло выражение в многочисленных этических концепциях, объединяемых под названием «коммунитаризм». На смену «акультурным» теориям приходят «культурные» (термины, введенные Ч. Тейлором), т.е. рассматривающие нравственность как укорененную в различных культурах, жизненных практиках. Речь идет не только о национальных и культурных особенностях. Изменяется представление об обществе как о чем-то универсально едином. На смену социальной стратификации, основанной на различиях между социальными группами, приходят представления о социальной дифференциации на основе сфер общественной и частной жизни. Соответственно, происходит изменение и в отношении единственности и универсальности критериев нравственности. Нравственность «распадается» на совокупность «локальных» моралей (взаимосвязанных, но, тем не менее, самостоятельных), обусловленных различными культурными, национальными, региональными, социальными и прочими [286] особенностями бытия человека. Возникает идея о существовании многочисленных «видов» нравственности, которые в совокупности, при сохранении своеобразия, образуют то, что называется нравственностью вообще («многообразие в единстве»). Эти импульсы плюрализации «видов» нравственности стоят за существующим соединением жизненных и необходимых этических принципов и ценностей пересекающихся культур и обществ. Очевидно, что мирное и продуктивное сотрудничество между различными людьми и сообществами людей может быть реализовано только при условии, что они рассматривают свое существование как взаимосвязанное и мотивированное разделяемым всеми согласием по поводу базиса этических ценностей и принципов.

Сложившаяся ситуация требует критического анализа системы нравственных принципов и ценностей, а также выработки теоретических подходов к обоснованию их изменения, поскольку решение стоящих перед человечеством глобальных задач возможно только на основе общности этических практик, разделяемого понимания общего блага и представлений о справедливости. Без такого понимания, основанного, с одной стороны, на равенстве участников диалога культур, обеспечивающих взаимное доверие, с другой стороны, на признании имеющихся различий, невозможно совместное продуктивное существование современного человечества. В связи с этим, в качестве достаточно важной проблемы оказывается вопрос о рациональной легитимации дискурсов справедливости, который мог бы дать обоснование процедур справедливой социальной организации, т.е. распределение благ с эквивалентным учетом существующей дифференциации.

Социально-экономические и политические процессы XVIII–ХХ веков, а также их теоретическое осмысление выработали определенную систему моральных ценностей, которая может быть в общем виде обозначена как этика либерализма (либеральная этика). Либеральная система ценностей наиболее соответствует рыночной модели экономики, с техническими и социально-политическими достижениями которой обычно связывают прогресс человечества в последние столетия. В связи с общей установкой на всеобщность [287] и универсальность законов рынка (рынок не знает границ) определяемая им система нравственных ценностей и идеалов также стремится быть всеобщей и универсальной, претендуя на статус системы общечеловеческих ценностей. Если в общем виде сформулировать принципы этики либерализма, то можно выделить следующие ее черты. Это система формально организованных прав-свобод, понимаемая как индивидуальная свобода в осуществлении своих прав, а также их публичное обеспечение и защита их со стороны различных социальных общностей (прежде всего государства). Индивидуальная свобода в данном контексте предполагает равенство возможностей индивидов при реализации своих неотъемлемых прав. В институциональных формах это нашло воплощение в изономной системе «прав человека» (единых для всех людей, вне зависимости от их национальной, религиозной, расовой, половой, культурной и т.д. принадлежности, т.е. имеющих субъектом своего применения некоторого человека вообще, абстрактного индивида), а также в концепции правового государства, предусматривающего принципиальное равенство всех перед законом с точки зрения формально понимаемых прав. В таком контексте представление о справедливости интерпретируется как взаимное согласование интересов индивидов в деле реализации их прав и свобод.

Таким образом, договор (договорные отношения) есть единственный источник и основание справедливости. Все, что соответствует заключенному договору — справедливо, и сама справедливость есть соответствие договору. Конечно, в конце ХХ века мало кто рассматривает в качестве адекватных теории общественного договора Т. Гоббса и Дж. Локка, но и более современные теории так же базируются на схожих принципиальных основаниях. Согласно современным вариантам «договорных» теорий, справедливость отношений между людьми, понимаемыми как рационально действующие равные и свободные индивиды, обеспечивается различными способами организации консенсуса на основе взаимных уступок. Здесь стоит упомянуть либеральные «каталактические» взгляды на справедливость Л. фон Мизеса и Ф. фон Хайека, а также «этику дискурса» Ю. Хабермаса. Но при всех расхождениях [288] указанных концепций по принципам организации процедур взаимного согласования, результатом этих процедур в идеале оказываются нормы справедливости, а одной из центральных — проблема легитимности тех норм, которые будут установлены. Неслучайно в качестве необходимого условия законной обязательности нравственных норм Ю. Хабермас выдвигает условие их признания со стороны всех затрагиваемых действием этих норм личностей посредством рационально-коммуникативно организованного дискурса.

В реальных способах легитимации справедливости механизм признания осуществляется прежде всего через формально организованные публично-правовые демократические процедуры, составляющие основу современного государства, ориентированного в моральном отношении на выражение общего блага (в идеале), которое через систему власти обеспечивает стабильность отношений и взаимной координации деятельности индивидов. Именно государство должно (по идее) обеспечить два главных момента стабильности отношений между индивидами, отстаивающими свои интересы: уважение к собственности других (в т.ч. и к собственности каждого на самого себя, что выражается в защите индивида от посягательств со стороны других, в том числе и в отношении принуждения к выбору собственной системы ценностей (свобода слова, собраний, совести и т.д.) и выполнение взятых обязательств (договора)). Это именно те обстоятельства, ценность которых есть объективное условие для любых договорных отношений, вследствие чего они объявляются морально-естественными ценностями современного общества. При этом сама система публично-правовой сферы реализации справедливости предполагает, что заложенные в ее основании ценности и принципы (прежде всего это различного рода декларации (например Декларация прав человека ООН, зафиксированные в национальных конституциях права и свободы и т.д.) являются критериями справедливости для всех принимаемых в обществе законов и действий как самого государства, так и всех его членов.

Последнее обстоятельство на первый взгляд выглядит достаточно удобным для рациональной формализации процедур легитимации справедливости. Наличие разделяемых всеми (по крайней [289] мере, большинством) базовых принципов и ценностей делает возможным рационально-логическую проверку и обоснование частных случаев проявления справедливости, что обеспечивает их признание. Проявление универсальных принципов справедливости в различных областях жизнедеятельности человека и общества представлено в «либеральной» интерпретации нравственности в качестве «линейной» модели, последовательно реализующей исходные принципы на всех этапах развертывания «морального кодекса».

Сложность проблемы рационально-логической формализации дискурсов справедливости на современном этапе развития этического знания во многом обусловлена и собственно кризисом «либерального» способа представления о справедливости, предусматривающего ее «линейную» интерпретацию. Описанные выше представления о справедливости были основаны на идеале системного принципа «классической рациональности» с поиском единой универсальной картины мира, которая находила свое применение как в социально-политических, так и в этических теориях. Во второй половине ХХ века основные логико-методологические предпосылки этой модели были подвергнуты сомнению. В рамках развития самой науки, а также философии и методологии науки, формальная универсальность процесса познания поставлена под сомнение, что подрывает веру во всемогущество формально-всеобщего познающего разума, дающего безусловно объективное знание о мире. Речь идет не только о «постмодернистской деконструкции», но и о постклассической философии науки (концепции «научной парадигмы» Т. Куна, «исследовательских программ» И. Лакатоса, «методологического анархизма П. Фейерабенда и т.д.). В научной среде все больше утверждается мысль о том, что нет единственно истинной картины мира, а наше знание есть совокупность «локальных» картин мира. Аналогичные изменения происходят и в рамках анализа проблемы справедливости, т.е. изменяется отношение к поиску универсальных предпосылок справедливого общества.

Связано это с тем, что в социальных и этических науках все больше утверждается мысль о том, что социальная структура есть не только некоторая иерархия социальных групп (различного рода [290] теории социальной стратификации), но и совокупность сфер социальной и частной жизни, каждая из которых является воплощением собственных представлений об общем благе с соответствующими способами легитимации справедливости. Наиболее полно данный подход представлен к концепции сфер справедливости М. Уолтцера, а также в исследованиях группы политической и моральной социологии (Париж) Л. Болтански и Л. Тевено. Последние выделяют шесть сфер жизненных практик (гражданский мир, мир рынка, индустриальный мир, домашний мир, мир мнения, мир вдохновения), полагая, что каждый из них имеет свои принципы жизненных ценностей и справедливости, которые формально несовместимы друг с другом. Каждый человек в ходе своей жизни принадлежит сразу всем этим мирам, свободно переходя через жизненные ситуации от одного к другому, имея возможность игнорировать в конкретной ситуации те принципы, которыми он оправдывал справедливость своих действий в другой ситуации. С этой точки зрения большая часть социальных конфликтов имеет причиной то, что споры (теоретические и практические) ведутся с точки зрения различных миров, а соответственно, с разных позиций справедливости.

В собственно этической литературе особое внимание заслуживают работы А. Макинтайра, чье имя связывают не только с обоснованием этики коммунитаризма, но и с возрождением этики добродетелей. Макинтайр полагает, что люди в современном мире живут согласно разнообразным и многочисленным фрагментированным жизненным практикам, используя в одно и то же время различные представления для конкурирующих и несовместимых социальных идей и политик. И каждая из этик практик культивирует собственную систему добродетелей, в том числе и добродетели справедливости. Сложность возрождения этики добродетелей состоит в том, что исторически добродетели были характерны для сословного общества, они были выражением социального статуса человека, принадлежавшего к соответствующей общности. При этом существенным оказывается то, что связанные со статусом права и обязанности являются неотъемлемыми правами-привилегиями, которые детерминировали значительную часть поведения человека [291] в социуме, а следовательно, и в отношении с другими людьми. Эти права-привилегии были, в свою очередь, определены местом и ролью человека в соответствующей социокультурной реальности, в том числе отношениями собственности и личной зависимости. Сословное общество с присущей каждому сословию системой добродетелей, создающей условие для легитимного оправдания соответствующих статусу действий, было статичной системой, в которой статус определялся правом-привилегией по рождению. И эти права и обязанности не могли быть переданы от одного статуса к другому, представляя собой замкнутую структуру.

Современное общество снимает все социальные барьеры сословно-корпоративного общества, оно является обществом динамичным, предполагающим как возможность свободного перехода человека от одной общности к другой, так и смену своих жизненных практик, связанных с представлениями о благе и справедливости собственных действий. В контексте таких представлений особенно актуальным оказывается проблема рационально-логической легитимации перехода от одной модели справедливости к другой. Для подобного рода легитимации требуется иной способ формализации дискурса, учитывающий многообразие исходных ценностей и принципов и позволяющий логически обосновывать их выборку в контексте рассматриваемой ситуации.